Солнце давно спустилось...

Солнце давно спустилось,
Вышло из облаков.
Собака ощенилась,
В помёте пять щенков.

Стройка. От шума крана
"Дети", поджавши хвост,
С собачьим писком:"Мама",
Тыкают в брюхо нос.

Слышатся визги, всхрапы,
Только один рычит,
И, гордо встав на лапы,
По сторонам глядит,

Прямо на шум взирает,
Ищет своих врагов.
Маму он защищает
И четверых щенков.

Вдруг подошла фигура
В каске, видать, прораб.
Крикнул собаке:"Дура!
ЗА год второй наклад!
Стрелка, ты понимаешь,
Что им здесь негде жить?
Ты снова их рожаешь,
Нам их опять топить!"

Ну а собака нежно
Своих детишек лижет.
Знает, что неизбежно...
Знает, кончина ближе...

Будто бы на прощанье
Заботы дарит дозы.
Тяжкое расставанье,
Вижу собачьи слёзы.

Вечер нагрянул разом,
Стройка заглохла вскоре.
В будке собака глазом
Через щель видит горе.

Сердце стучит наружу
При виде, как умело
В таз всовывают душу,
А вынимают тело...

То, что за таз цепляясь,
Словно за жизнь, когтями,
Глубже всё погружаясь,
"Дети" скулят о маме...

Вот и ушли фигурки
Дядечек в рыжих касках.
Только остались "шкурки"
На земляных участках,

Только собака пулей
К ним подбежала ближе.
Ждёт, чтоб они вздохнули,
Шерстку с волненьем лижет,

Тыкает носом в ушки,
Дарит вершины ласки,
Нюхает их макушки,
Ждёт, что откроют глазки,

Ждёт, запищат, залают,
Услышит их дыханье.
Думает, что играют...
Только в ответ молчанье.

И, рядом сев, как ватой,
Облаком стала, крышей.
Лапой своей мохнатой
Приобняла детишек.

Встала, потом завыла
Болью души, протестом,
Села, глаза закрыла
И не сдвигалась с места.