На кромке льда

На кромке льда,
вальяжно расположилась величина,
она просто тихо расположилась зная,
что мало кто пройдёт все исключения понятия жить,
и дойдёт до края,
а пока никто не прошёл,
она пила северное солнце каждой клеточкой того,
из чего бог слепил.
Тихо прикрыв глаза ,
жмурясь,
но на самом деле ждя шороха от лыжь,
она как бы спала.
В этом то ли сне то ли яви ,
уйдя так далеко в себя,
где нет грани и остаётся один шаг до кипящего моря в котором ничего не понимая кричат.
Она услышала шум.
Поправив срочно лифчик, причесавшись и заглянув в зеркало,
довольная всем,
притворилась ждя.
- Чёрт, он медленный!
подумал возбудившийся инстинкт,
- Да ещё и не особо вышел лицом,
ответили глаза,
- И всё что похоже может, это только натужно дышать,
сообщили ушки.
- И чего сюда припёр?
спросил мозг.
А потом получив результаты анализов она успокоилась,
по женски одиноко выгнулась,
и так же по женски замерла.
Ждать пришлось не долго,
появился странник,
смело войдя в то что столько лет было запретом,
он сбросил рюкзак,
поставил палатку,
развёл костёр,
вскипятил чайник и сварил суп,
выпил из фляжки,
и сказал:
- Извини не надоело?
Сначало проснулись все львицы,
все поколения,
решили немедленно уничтожить эту аномальность.
Потом более древние споря, перерыли тысячу книг,
всё это бросили в беспорядке на пол,
и вынесли вердикт.
- На этой планете, в этой системе, в этой галактике, на этом пути,
есть один закон,
А звучал он так:
- Встретил- люби,
сомневаешься- брось.
северное сияние беззвучным но всем понятным органом,
исполнило мессу,
и то что было живым в мире тысячи вселенных,
возликовало,
и сотни тысяч мирозданий послали лучи,
к самой странной из планет.

Прошло 2 тысячи лет,
уже было издано немало копий,
первой рапсодии любви,
многое менялось,
текст от веков изменился,
но оригинал хранили,
в центральном хранилище памяти.
Но это было свято и недоступно.

История о любви считалась ,
святыней,
а их могила родила новую веру.

Теперь многое поменялось оставя каноны,
и понятие брак давно было забыто,
хотя каждая женщина пройдя много вариантов сближения,
в конце находила то место,
где без ней не вращалась система.
Культ уважения к женщине достиг религии.
Общество находилось в шаге от матриархата.

Поэты,художники и музыканты не стесняясь творили новые образы о сути бытия,
а женщины входили в церковь,
и даже священник склонял голову встречая
Женщина как элемент бытия была свята.

Я шёл по улице,
на раннем снегу лежала стая синиц,
бедные пернатости лежали пытаясь избавиться от похмелья,
я нашёл вожака,
он посмотрел на меня с грустью,
и выдохнув уснул.
Вот ведь,
несколько десятых изменения оси и рябина будет пьяной.
А синицы не врубившись охмелеют.

- Скажи не зная сам себя, я зря?
- Не зря,
а просто долго,
что стало около без смысла и без толка!
- Стараясь, понимаю, и вместе с тем сгораю,
вечерним мотыльком у пламени свечи.
- Мне не ужели выпало познать,
ну самую простое, из самых сложностей устройства?
- Да!
- И я мечта!
- По моему что да)
- А знаешь бывает иногда у соловьихи нету слов?
- Бывает, но если так произойдёт, то соловей всё допоёт.
- Ты думаешь?
- Уже почти что нет.
- А почему?
- Ну потому )
- Ага ))))

Я шёл,
часы считали последнее на Земле,
мне предстоит покинуть то что так долго было опорой,
сосчитать до нуля,
дать команду и на всегда потеряв основу,
жить в космосе , родить детей они родят внуков,
и только правнуки причалят туда,
где мы решили основать новое.

Но всё же пришло завтра,
и я не дрогнул,
нажал на кнопку,
разразились адом двигатели,
ускорение на минуту лишило разума,
и я чувствуя позвоночником что мы уходим,
лежал в кресле и старался абстрагироваться от перегрузки и тряски.

В состоянии отрыва жизнь превращается в покадровый фильм,
кровь уходит в низ,
и ты пытаясь контролировать себя,
пытаешься приподнять голову,
но это не возможно.

На 41 й секунде Земля сообщила,
что телеметрия в норме,
траектория по программе,
скоро произойдёт отрыв первой ступени,
рванули пороховые, отошла первая,
включилась вторая,
опять от толчка всё померкло,
за время этого забытья мы уже прошли 420 км.
А разгон продолжался.

О Господи за что,
ты так,
всех нас устроил,
что вечно надо нам,
сломать границы и совершив три тысячи безумств,
теряя собственную твердь,
прожить не сотню,
а полторы или там две,
лететь
О господи и что?
Нас это заставляет?

Рвануть за горизонт всегда поступок,
а уйти в глубокий космос вдвойне,
я оглянулся,
экипаж оживал,
лица искали владельца,
люди возвращались.
Я вспомнил старую фразу и сказал
- Добро пожаловать на борт)


2014