Один день без домино урывок

Третьим днем было воскресенье и я решил зайти в костел, Ордаль смирно осталась ждать меня в машине. Величественная дверь костела была настежь открыта и оттуда издавалась довольно-таки приятная органная музыка. Я украдкой заглянул внутрь, больше похожий на любопытного ребенка, чем на прихожанина, и убедившись что народу там не густо решительно направился в первые ряды. Я выключил мобильный и достал ментоловую конфету - я долго ее разворачивал, так как не хотел никому мешать шуршанием оберткой, но все равно старушка сидящая по правую сторону от меня с другого ряда несколько раз укорительно обернулась. Я скорчил извиняющуюся гримасу, а после, когда она отвернулась, недовольно закатил глаза так как эти глубоко верующие удивляли меня проявлением презренности в доме своего спасителя. Если ты хочешь поговорить с Богом - говори с ним, ничто не должно тебе мешать или отвлекать, ничто не должно раздражать и доставлять дискомфорт, иначе какой смысл. Мне просто было непонятно, зачем люди притворяются. Почему, когда нужно быть собой, обязательно натягивается пелена общественного мнения. Это наверное страх. Страх быть непринятым в стаю, потому что многие ошибочно считают, что  в одиночку им не справиться, как ни крути-верти. Просто не жизнь, а фестиваль неудачных последствий. Я вот, к примеру, не часто прихожу сюда - в костел. Мне просто захотелось в данный момент, именно сегодня посидеть так одному, пусть я здесь  не один, рассматривать витражные окна, смотреть на образы и фрески на стенах и потолке,  что - то сказать Ему и не ждать ответа, потому что ответы все у меня внутри - в моей голове и в моих чувствах. Я считаю, что проблемой всех верующих есть то, что они задают множество вопросов и тем самым спихивают на Него всю тяжесть и ответственность за то, что сам человек не может объяснить. Это как, если я не могу доказать свою точку зрения, значит ты дурак, если я не могу ответить на тот или иной вопрос, ты тоже в этом случае дурак. И вот в такие моменты, каждый вопит о несправедливости вздымая руки к небу и свято верит в то, что Он дает им испытания, дарит страдания, чтобы после одарить Царством небесным. А то что это называется простыми словами "эгоизм и жалость к себе", это нет, так думать нельзя.  Если что, то лучше свалим все на парня, что сидит себе преспокойно на верху и то и делает что посылает на свое искусное дело горечи и страдания, чтобы в последствии радоваться их слезам и стенаниям, чтобы после собрать их всех в охапку и унести в теплое местечко, где солнце и радость льется неиссякаемым ручьем. Какой всеобъемлющий ужас, как бы избежать подобной милости.

И куда это меня понесло? Я пришел сюда немного помечтать, а получилось, что высказал, что давно вертелось на языке, но сказать было не кому. Ордаль не лучший собеседник. Она смотрит на меня, конечно, умными глазами, даже иногда слишком умными что я чувствую себя ущербным, но она ничего не говорит мне, не спорит со мной, хотя если бы так было, возможно я бы стал чуточку счастливее. Эта мысль заставила меня улыбнуться и я почувствовал взгляд старушки на моем профиле, мое хихиканье с самим собой видимо тоже ее отвлекало. Мне было все равно. Я немного разделся, потому что мне стало жарко от горящей тысячи свечей передо мной и решил подумать о том, что мне делать дальше в своей жизни, как поступит с тем, что мучает меня и изъедает ежедневно, будто впившаяся в мою плоть змея медленно высасывает все то хорошее и нехорошее, что было до сих пор во мне, оставляя взамен буквально ничего, то неизведанное ничего, что страшит меня больше, чем Его гнев. 

-Май, я должен сказать тебе это. Я знаю, как сильно ты любишь меня и как недостаточно для твоего заслуженного счастья люблю тебя я. Ты бы бежал от меня в противоположную сторону, завел бы семью о которой так мечтаешь, камин, большой дом и вечерние игры за семейным столом. Потому что, каждый раз, как идет снег между нами, я отхожу в сторону, а ты стоишь и любуешься надвигающейся на тебя лавиной. Каждый раз, как идет дождь между нами, ты стоишь завороженный и дожидаешься, как цунами обрушится на твои хрупкие плечи. Каждый раз, как горит огонь между нами, ты стоишь и смотришь на безудержную лаву, которая обнимет тебя и ты самоотверженно обнимешь ее.

-Но я не представляю жизни без тебя Февралий.

-А что же сейчас, разве можно назвать это жизнью, Май?

-Я не знаю, зачем тебе нужны названия всему. Возможно так проще. Мне очень больно Февралий, что-то хрупкое воспламенилось у меня внутри.

Я сидел еще довольно долго и выдумывал ответы Мая на свои обращения к нему. Я же ничего не сказал и не объяснил. Мне нужен был этот момент, где бы я посмотрев ему в глаза понял, что да это тот самый момент и выложил бы ему все на чистоту, и он бы все понял, и повел бы себя достойно, но каждый последующий день не предвещал ничего такого, а мучить его не я мог, не мог смотреть, как он верит в то, что давно разрушено. Возможно всю эту разруху видел и вижу я, а у него свое окно в реальность.