Осенний веник сонетов

                I

                Пью средь друзей и ветреных подруг,
                пью в одиночестве... Блажен кто понимает,
                и сей напиток пенный разливает
                в стеклянной кружки утонченный круг.

                О горьковато-нежный пива вкус,
                ты мне приятней девичьих лобзаний,
                предмет любви и сладостных мечтаний,
                разящей тьмы стремительный укус.

                Когда бы нам забот не знавший Бог
                не ниспослал забвения напиток,
                была бы жизнь смешеньем сна и пыток,
                ее б нам был невыносим оброк.

                Прильнем устами к пенящейся кружке,
                она верней подвыпившей подружки.

                II

                Когда на землю снизошла печаль
                по прожитому лету. Появилась
                толпища баб, и нетерпения печать
                на лицах их усталых проявилась.

                Они галдели - кончилась весна,
                и лето незаметно пролетело,
                а им, бедняжкам, было не до сна,
                а мужикам их было не до тела.

                Что осени печальная пора?
                Когда еще к стогам на сеновале
                с дружками не протоптана тропа,
                и юбок ни одной там не порвали...

                А где же мужики, а как, а с кем?
                С бутылкой обнимались в кабаке...

                III

                Вчера всю ночь природа веселилась,
                и со стола заоблачного на...
                живительною влагою струилась
                смесь горьких слез, и пота, и вина.

                И в сей ночи, подначитавшись плотно
                стихов пьянящих, заплутал чудак...
                Зареванный, облеванный и потный
                домой он притащился кое-как.

                А там ждала его мечтаний дева,
                что прозно нарекается женой.
                И во дворце, подобьем жалком хлева,
                его стучали о главу стеной.

                Когда, как хмель, развеялись стихи,
                сей муж родил два звука "ха" и "хи"!

                IV

                Струной звенит извилина в пустой,
                как стадион в ненастье, голове...
                Плывет диван по сморщенной Неве,
                на нем девица килограмм на сто

                сидит себе, поет и ловит рыб,
                к лодыжке голой привязав лесу.
                Дождем прорвался, на седьмом часу,
                чумазой тучи язвенный нарыв.

                Все затянуло липкой пеленой -
                и девицу, и реку, и диван...
                О, черт, вчера я вроде был не пьян,
                с чего ж звенит извилина струной?

                Настал сентябрь...  Осеннее похмелье
                спешит на смену летнему веселью.


                V

                У парадной темной и сырой
                крыса очень грустная сидела,
                на прохожих жалобно глядела
                и трясла облезлой головой.

                Но прохожий люд к страданьям глух...
                Вскоре, преогромнейший мужище
                пнул ее немытым сапожищем -
                и бедняжка испустила дух.

                Как ужасна драмы сей короткость -
                длилось все каких-то полчаса.
                И изображения сверхчеткость,
                набежав, на нет свела слеза.

                Жизнь печальна - коли в каждом переулке:
                крысы бегают или шастают придурки...