Ололошек и вечность

Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет, уходя.

(отрывок из стихотворения Афанасия Фета)


Хриплый Глазастик, Ололошек по папкиной линии, зашёл в офис генерального директора Звёздной Бездны, судорожно сжимая в руках нетбук с какими-то расчётами. Его милые земные глаза чуть не лопались от переполнившей их мольбы. Надежда паром выходила из ушей, почти лунных, а ещё почти дворовых (из таких дворов, в которых с пацанами в футбол гоняли).
Директор сидел за компом и играл в симулятор чаепития. Когда вошёл сеньор Ололошек, то один из сотрапезников, что наворачивали романтично-рутинный завтрак с той стороны мониторного стекла, плеснул горячим чаем кому-то в морду. Брызги полетели прямо на колени директора Опанасенко.
Глазастик нервно дёрнул головой, как будто кратким жестом говоря “нет”, попытался глубоко вдохнуть и где-то на трёх четвёртях вдоха заговорил:
- Огонь мироздания и самые первые вдохи вечности! У меня план горит, нид хелп! Последние живые созвездия, и огни, и порывы жёсткого дыхания кончаются! Выпишите ещё. Я отработаю, мамой клянусь.
Директор свернул окошко с чаепитием, чтобы в офис не полетел викторианский сервиз, и впился смертельно усталым взглядом в посетителя. Кисть руки, лежавшая на мышке, зашевелилась было в неопределённом жесте, но двигалась она медленно, будто под водой. Наконец, жест закончился безвольным падением обратно к устройству ввода.