говорящий о любви

Некоторые тексты я пишу исключительно для мамы. Читая их, мама по отдельным, только ей одной известным признакам заключает как у меня дела и здоровье.

Вообще пятница в еврейской семейной традиции это день, когда взрослые рассказывают детям притчи.

Жанр еврейской народной притчи, майзы, полон множеством историй. Типичная майза имеет особую довольно противоречивую структуру, которую трудно не узнать. Но я не буду утруждать читателя литературоведением, имея саму литературу.

Сегодня я беседовал с одним бывшим жителем Шепетовки и вспомнил две майзы, связанные с этим городом.

1

Цадик, еврейский религиозный мудрец из Шепетовки по имени Берл объявил горожанам, что собирается переселиться в Землю Обетованную – в Израиль.

Для того чтобы укрепиться в своём решении он отправился на разведку. Ученики собрали деньги цадику в дорогу – немного по скромности шепетовчан, но достаточно для поездки к родственникам и друзьям.

Долог и труден путь в Святую Землю – автобусом до железной дороги, тесной электричкой до киевского вокзала, самого большого в Европе, где и опытному человеку легко заблудиться, через привокзалную площадь мимо зазывающих таксистов, которые ломят несусветные цены, вниз по эскалатору в метро, где проезд, по словам нового мэра Кличко никогда не подорожает, потому что всегда будет стоить «один жетончик»; на станции Бориспольская два выхода – куда идти? Маршрутка. Не будем бередить раны тех, кто улетал из терминала Д и проходил службу безопасности в Бен-Гурионе.

Долог и труден путь назад в Шепетовку.

Но не зря прошли десять дней и ночей. Всё узнал цадик. Объездил многие города Израиля. Увидел своими глазами, как живут люди.

Возвратившись в Киев, Берл не стал спешить домой, а отправился на месяц в санаторий в самолучшие хвойные леса – в Ирпень и только после полного отдыха прибыл в Шепетовку.

«Почему ты не поспешил домой – мы так тебя ждали?», – удивились ученики цадика и любопытные горожане.

«Труден и долог путь в Святую Землю, – ответил мудрец, – моё уставшее с дороги лицо, мой измождённый вид могли бросить тень на чудную страну Израиль, а деньги у меня оставались, вот я и решил отдохнуть с дороги. Говорящий о любви должен быть приятен взору».

2

Сто лет назад в Святой Земле, в городе кабалистов Цфате жил просветлённый реб Хаим, любимый ученик Аризеля, который был величайшим кабалистом в истории. Хаим часто молился на могиле Бнея Бен Игода, полководца царя Шломо, который известен миру под именем царя Соломона.

Однажды утром реб Хаим вознёс особо одухотворённую молитву и обессиленный пал у могилы Бнея под сень огромного дуба, росшего там же.

(Этот дуб сохранился до наших дней, в чём желающие могут легко убедиться, приехав в Цфат. Дорогу к дубу за вполне разумные деньги укажет мой сводный брат по второму браку моего дядюшки).

Придя в себя, реб Хаим услышал вверху, в ветвях дуба воркование птиц и обратил к ним свой взор. То были два голубя, говорившие между собой человеческим языком – очевидно на иврите.

Из разговора голубей реб Хаим понял, что они не простые птицы, но ангелы небесные, посланные убедиться, что столь сильную молитву способен вознести человек из Цфата.

Один из голубей так и сказал: «С утра на Небесах был невозможный шум, исходивший из Цфата. Столь громогласной молитвы не слыхали мы от века за исключением молитвы сапожника Мойши из Шепетовки три дня назад».

Реб Хаим из Цфата не мог остаться равнодушным к этим словам и собрался в Шепетовку.

Дорога из Цфата в Шепетовку сто лет назад была долгая и трудная, но из сострадания к читателю и реб Хаиму мы опустим подробности.

Прибыв в Шепетовку, реб Хаим занялся поисками сапожника Мойши.

С большим трудом узнал он, что Мойша-сапожник и сын сапожника, старший отпрыск многодетной семьи живёт на окраине в захудалом домишке.

С самого детства Мойша был вынужден тачать дратву, помогая младшим братьям и сёстрам учить святые книги.

Мойша-сапожник трудился с утра до ночи, не покладая рук. И в тот день реб Хаим застал его с гвоздями во рту, склонившегося над подмётками шепетовчан.

Не теряя ни минуты, реб Хаим приступил к Мойше с расспросами.

«Как ты молишься? По какому молитвеннику? Какие слова ты возносишь к Небесам? И помнишь ли ты свою самую проникновенную молитву?», – спрашивал реб Хаим.

«У меня нет молитвенника, – отвечал Мойша-сапожник сквозь зубы, не успев от удивления вынуть гвозди изо рта, – да и не смог бы я, безграмотный (знаю, что это грех) прочесть из книги. А молился я в жизни всего один раз несколько месяцев назад».

«О чём же ты молился?», – спрашивал реб Хаим.

«Я даже не уверен, что это была молитва. Я хорошо помню то летнее утро. Проснувшись, я надев, как всегда, свой кожаный передник, вышел во двор. Солнце осветило ближний сосновый лес. Я оглянулся на родную Шепетовку и вдруг увидел, до чего красивы мазанки на окраине, понял, как я счастлив, что живу и поблагодарил, сам не знаю кого, за это утро», – ответил Мойша-сапожник.

«В каких словах ты вознёс благодарность?», – не унимался реб Хаим.

«Спасибо, что живу», – такие слова сказал в то утро я, Мойша-сапожник, сын сапожника из Шепетовки.

«Поистине велик Господь, – думал реб Хаим сто лет назад на трудном и долгом пути из Шепетовки в Цфат, – все города и люди равны перед Ним, но сколь же разными должны быть их образы и сочетания, чтобы взвились небеса. Говорящий о любви должен быть приятен взору».