Двери

Есть двери, из которых ты выходишь навсегда,
С остановившемся, остывшим сердцем закрывая.
Вот улица знакомая, сейчас она пуста,
И падает звезда, желания не исполняя.

Лёг снег. Пропали за углом фигуры трёх волхвов,
Ещё секунда и исчезнут царственные тени.
Творец молчит, великолепен, медленен, багров,
Глядит, как подгибаются у путника колени.

Вот улица, уже чужая, но опять пуста,
По сторонам её дома стоят как нефилимы.
Ты говоришь с кустом, но нет ответа от куста,
Хотя горит он и его листва неополима.

Есть двери, из которых ты выходишь, чтоб понять,
Что больше нет возврата в этот миг и в эту точку,
И то, что ты вчера не побоялся потерять,
Сегодня помещается в коротенькую строчку.

И  вот, беря блокнот, в него записываешь дрожь,
Что, собственно, вполне логично, если климат влажный…
У каждого есть та, которую любил, но всё ж,
Которой не сказал всего того, что было важно.

И в этом городе, где охватил всё классицизм,
Где императоров пугают шарфами гвардейцев,
Твердишь подслушанный, попавший в сердце алогизм:
«Есть память у вещей, они умней своих владельцев».

Есть память у оставленных двумя людьми квартир,
Возможно, та двуспальная кровать, те стены, шкафы,
Что составляли невеликий, но уютный мир,
Сейчас в других мирах стоят, как ваши кенотафы.

Всегда есть место для исхода. Собственно, порог,
Лишь только деревянная, некрашеная планка,
И, кто бы ни писал роман, ты пишешь эпилог,
Тебе даётся выбор: улыбаться или плакать.

Волхвы спускаются в метро, иди по их следам,
Всего себя подставив колким угольным метелям.
И под землёй, возможно,  есть взошедшая звезда,
Ведущая идущих по чернеющим туннелям.

В конце пути всегда есть тот,  кто сухо скажет «пли!»
Закрыты двери, надпись на стекле: «Не прислоняться!»
И страх вчерашний, это был не страх, а просто сплин,
Теперь же есть, действительно, чего тебе боятся.