Взрыв океанского дыханья - из писем в облака

Здравствуй!

    … В ледяные кирпичики замораживаю акварель…
   - Царствуй! – говорю тебе. – Из этих кирпичиков я построю дворец вечности!

    Дворец твоих видений и снов… Чудище-остров в окоёме воды погасит огненные глаза…

    Свечи, светлячки, одуванчики огней, пушицы звёзд опадают в еловые берега. В отдаленье берегов. Смотри, как опадают, светясь… Слышишь, как опадают в погруженье?..

 Моё одуванчиковое рождение на утёсе… И нависшие  крыла неизвестной птицы… Нависшие над моим рождением… Опасностью...

   Ледяными кирпичиками акварели ограниваю вечность твоих снов… Я знаю, что была в них… Дышала… Жила…

       Чюрлёнис. Вот мы и встретились на перехлёсте волн…
     - Слышишь, мы встретились! – говорю тебе… Говорю ему… - Там, где  облака скатываются в море, над пеною времён… Встретились мы…
 
    Его фигура, склонённая над небесным холстом, тихо покачивается в такт движения кисти… В такт опадания краски… Твоя фигура – абрис незабвенного. Абрис – забытья…

     - Разорви молчание! – прошу. – Сотри цвет маренгового  неба! Это невыносимо – бесконечно ощущать на плечах цвет мареногового неба…

     - А что выносимо? – поднимает он глаза из-под стекающей с век акварели…

     - Всё выносимо, где пространство вселенной заполняют твои картины… Где твоим взглядом измеряются акварели миров… - задыхаясь, говорила я ему – тебе… говорила…

     - Что серый цвет маренго… Что розовость фламинго… - бормотал он, снова погружая глаза в свой небесный холст… - рождением вулканической вазы, взрыв океанского дыханья…

     … И я вдруг услышала шаги за спиной… Вместо его ответа – шаги за спиной… Другие шаги. Другие руки волнами легли на мои плечи… Голос совсем рядом и будто издалека:
      - Он не нуждается в горсточке синего овса, веришь?.. Он продолжает заполнять вечность кирпичиками  твоей замороженной акварели… А горсточка синего овса... – это уже из моей сказки…

     - Имант Зиедонис! – вздрогнула я от неожиданности. Ведь в той своей маленькой жизни я любила их обоих. – Вот и пришли ко мне твои разноцветные сказки. И  моя любимая Синяя сказка с горсточкой синего овса…

    - Тише, - сказал Чюрлёнис с высоты своего утёса, - я создаю пространство родственных душ… Это будет высшее из моих творений…

   -Любовь – вот высшее из творений! – подошёл к нам Фраерман Рувим, держа в руках обессилено засыпающую собаку …. – И об этом хорошо знает моя собака Динго. Она немного дикая, но не более дикая, чем люди, когда живут, отстраняясь душами друг от друга… Душами отстраняясь…

   - Всё! Я завершил Пространство! – воскликнул Чюрлёнис со своей высоты. – Я посвящаю Вечности это пространство Родственных Душ!

    Мы радостно улыбнулись друг другу и понеслись в потоке Млечного Пути.
И на взлёте этого потока меня перетекал поток воздушных слов…

Что серый цвет маренго,
Что розовость фламинго,
Что взлёт хрустальной вазы –
взорвавшийся вулкан…
Растёшь душой индиго,
Несёшь собаку Динго,
И взгляд прекрасно-дикий
Живой пока что Динго
Дрожит в твоих руках…

Что серый цвет маренго
снесёт с пространства ветер,
Что розовость фламинго
Не сдержится в холстах,
Но знаю, на планете,
Пока в собаку Динго,
Взрослея, верят дети…
Простые ли, индиго,
Любые – дети. Дети!
Любовь удержат ветви,
Дерев небесных ветви
На солнечных руках.

До свиданья!