Нашёл свою я книжку трудовую...

Нашёл свою я книжку трудовую,
Десятилетий трудных кладовую.   
Глядь, на странице первой, между прочим,
Написано, что я – «чернорабочий».

«Чернорабочий» – так тогда писали
И этим никого не обижали,
Страна на чёрной числилась работе –
В ней чёрный труд для черни был в почёте!

Наук твердыня первую атаку
Мою отбила на пути к литфаку,
И, чтобы у отца не жить на шее,
Под зимним ветром я копал траншеи.

Когда ж все пожелали «жить красиво»,
«Разнорабочим» называть стыдливо
Чернорабочего решили власти,
Чтоб не чернить обещанное счастье.

«Отца народов» был помягче «отчим»!
Но я живу с тех пор чернорабочим,
Хоть через год я стал служить солдатом,
Дружил с лопатой, реже – с автоматом.

И в институте жизнь – чернее прозы
Не потому, что ездили в колхозы
Копать картошку: чёрные порядки
Росли на нашей институтской грядке.

И, так как я не в дружбе с сорняками,
То сорняки меня изгнали сами,
И был мой статус классовый упрочен –
Я снова классным стал чернорабочим!..

«Ударник комтруда!» – какое слово!
И через год я стал студентом снова:
Не человека – слово почитали:
«В начале было Слово» – знать, читали! 

Мне не пошёл на пользу труд ударный:
Я чернь в Кремле ругнул, неблагодарный!..
За черновик крамолы на бумаге
Я стал чернорабочим в «Дубровлаге».

Потом, на воле, я под слежкой бойкой,
Работал междуклассовой прослойкой –
«Гнилым интеллигентом» я считался,
Но всё ж чернорабочим оставался.

Хоть ручку я в руке, а не лопату
Держал тогда, но получал зарплату,
По-чёрному трудясь и дни, и ночи,
Поменьше, чем простой чернорабочий,

Но все года совсем не денег ради
Свет добывал из черновой тетради.
Поэт, когда поэтом быть он хочет,
Слова копает, как чернорабочий.


 26 ноября 2014 г.
(23:53).
Москва.