Все стало чуждым, слепым и мелким

Она вдруг перестала улыбаться и смеяться с чего-либо.
Лишь томные стихи, наполненные "отъебись" или "спасибо"
Писались ей за час до открыванья двери,
Форточки окна... В нее врывались звери.
Она вдруг перестала смотреть по сторонам, переходя дорогу.
О жизни не заботясь, как уходящие немного,
Что оставляют за собой на память чистый лист.
Возможно, ты забыл, что тот еще я атеист.
Она вдруг перестала беспокоиться о том, как она выглядит, что ест.
Из беспечности в вечность, вместо парка выбирая подъезд,
Сама стала кем-то вроде глупого уличного поэта.
"А босоногое детское счастье, где ты?"
Она вдруг перестала чувствовать слишком много боли,
Перемерила все маски, отыграла все возможные роли
И невозможные тоже. Чтобы наверняка не сорваться,
Сочинить еще что-то про тебя и рядом остаться.
Она вдруг перестала быть собой и позволила своему демону победить её.
Позволила зверям сожрать ее душу, выстрелить. Было бы ружье.
Все стало до отвращения чуждым, слепым и мелким,
Слышишь, бьются на кухне тарелки?