Палач

Он поднимался по лестнице медленно. Там, за входной дверью ждут ее руки, холодные, как сталь – обнимет и словно режет душу, так, что хочется закричать. Режет не от злобы или бесчувственности – а от осознания – она ведь любит.  Любит. Любит.  Это – как безысходность. Страх убить человека морально. Двумя словами. Или эта долгая натянутая тетива. Она или делает вид, что ничего не замечает или не хочет подавать виду. Ощущать себя палачом – «…скажу и все…» . Только говорить всегда проще, чем делать.  Проще не думать, что будет дальше. «…скажу и все…».
Он открыл дверь: в квартире пахнет ужином. Пахнет ей. Тело наполняется чем-то теплым. Сейчас она выйдет из кухни. Улыбнется. Подойдет  и обнимет. Просто – без слов. Это объятие - как мольба, как последние слова смертника. «..лучше прогони меня. И я уйду… так же, как ты обнимаешь – без слов…».
 Она подойдет , положит голову ему на плечо. «…вот оно – место казни, здесь у порога…». Все готово. Только ужин стынет. Она, словно сама пришла умирать в его объятиях. Все готово. Надо ли разуться,  и пальто снять? Или сказать и уйти. Сбежать, чтобы самому не упасть камнем у ее ног. Она тяжело дышит, сжимает в тиски. «…скажу и все…». Голову поднимет: «…подожди, рано еще умирать…». Стряхнет снег с его шапки. Взглянет до жути ласково и пойдет на стол накрывать.
Он разуется, пальто снимет. Сам к ней подойдет, обнимет. «…скажу и все. Обязательно, скажу. Но не сегодня… завтра скажу…».