Домовуша...

Лежит на Лориэне волшебства печать,
Нет, здесь никак уж не приходится скучать!
И вскоре эльфы с гномами на шею им свалились;
Они сперва на Элю дружно покосились,

Но делать нечего: ведь как ни поглядеть,
Ораву эту надо все-таки куда-то деть,
И расселить, и напоить, и накормить,
И извиненья перед Первым Миром попросить...

И все наладилось, настала тишь да благодать,
Но что-то странное вдруг начал замечать
Весь экипаж, и, будучи в сомненьях,
Всяк думал про себя: "Откуда привиденье

На "Одиссей" проникло! Кто он? Или она?
Опять беспутной нашей мамой создана?
Тогда зачем, и почему, и отчего
На валенок похоже (Он? Она? Оно?)?".

И только Капитан все знал и все молчал, пока возможно,
Но прятал под тельняшкой что-то осторожно,
И тучи начали сгущаться у него над головой...
Но появилось Нечто, прошептав: "Я – Домовой.

Направлен к вам на "Одиссей" служить -
Нельзя без Домового в Доме жить!
Я вас избавлю от хлопот и всякой суеты".
Все обалдели и открыли рты...

Зато потом какой был крик! Какой галдеж!
Решили разом все - на Чебурашку он похож,
И каждый цапал, лапал и погладить норовил,
И восхищался, и восторженно вопил...

И, наконец, устал наш бедный Домовушка
И молвил строго: "Я вам не игрушка -
Член экипажа! Ишь, свалились мне на шею!
Придется жаловаться лично "Одиссею"! ...

Тогда все поняли, что он пришел навечно,
И коль сам "Одиссей" велел... тогда, конечно...
Прошло три дня в трудах великих и заботах,
Он бегал все и хлопотал, и все работал и работал,

Не забывая что-то доброе на ушко каждому сказать,
Но по секрету - то, что надо кому знать,
Ложился поздно спать, вставал же очень рано,
Жил в домике, построенном в каюте Капитана,

Все долго не могли понять лишь одного
И всё дивились - КАК мы жили без него?
И несмотря на малый его рост,
Все понимали - мал, но ох, не прост!

И скрыта в этом существе неведомая сила
И знания веков, что бережно хранила
Родная бабушка его: он знал - БЫЛА она,
Что из того, что позабыл, когда

И где он раньше жил да был,
Чей грел очаг и кров над головой?
Он просто знал - всегда был Домовой,
И горд, и счастлив он неимоверно был,

Когда свой первый в жизни паспорт получил,
Где было сказано: национальность - одессит,
Рожден в далекие века (где тоже знаменит!),
И имя: "Домовушка ибн Михалыч Одиссеев" –

Не из татар, из русских иль евреев,
А просто - одессит, член экипажа,
В чьем веденьи хозяйство, связь и стража,
И много что другое (страшно, что сказать!..),

Но поздно ночью, отправляясь спать,
Хихикал экипаж, и смех касался стен:
"Михалыч, значит? Ну, силен, однако, старый хрен!»
Потом пришел и наш черед

C ним познакомиться, конечно,
И мы в него влюбились бесконечно...
Известно - время слишком быстро пролетает,
Всего два дня не слышали - и вот уж не хватает

Твоей любви, и голоса, и ласковой заботы,
И мы готовы оторваться от любой работы,
Чтобы с тобой общаться, говорить,
Петь твою песенку и так тебя любить!

И с радостью мы повторяем снова, снова:
Ну что за жизнь была без Домового!
Прими же, Домовуша, поясной ты наш поклон
И не красней - тобой заслужен он! ...

Но мы забыли среди шума городского –
Нельзя тебе без звания морского,
Чтоб с гордо поднятою головой
Ты мог рапортовать:

"Шеф-резидент спецслужбы
Мичман Домовой!"

Позволь проститься и закончить мне на этом.
Живи и согревай своим нас добрым светом!

***

Х-1998г. Магадан

*** 

Иллюстрация из Интернета