Радость. Глава 15. Часть 2

По заданию редакции Андрей собрался ехать в Оршу на открытие выставки художника - абстракциониста Журавлёва.

Журналист плотно позавтракал и пошёл в гараж.

Выйдя на улицу, он зажмурился от сверкающей белизны.

Выпал первый снег,  прикрыв грязные колдобины и ржавые листья.

Замёрзли пруды, и мальчишки с клюшками вышли на лёд.

Даже небо стало льдистым и белой скатертью покрыло все дома.
Деревья распушились, как цветы.

Каждый заскорузлый сучок преобразился.

Приятно было идти мимо церкви, мимо большой красивой многоэтажки.

Андрей вошёл в гараж и  попытался завести машину.

Опель не заводился, видно, кончилось топливо.

Демьянов махнул рукой: «Поеду на поезде».

Андрей выбрал место в вагоне возле окна и стал думать о своём,-  сокровенном:

- Какие у неё глаза - огромные и лучистые.

- Какая у неё улыбка,- тёплая, согревающая.

 - Имя Света ей очень подходит,- она чистая и светлая.

Андрей достал блокнот и стал записывать предполагаемые вопросы для интервью с художником:

- Откуда возникают Ваши идеи?

- Как Вы пишете свои картины, осознанно, ясно, чётко, видя композицию и цветовые тона, или Вы интуитивно рисуете линии и пятна и в них отыскиваете свои идеи?

Журналист Демьянов не очень любил абстрактное искусство и размышлял иронично:

- Искусствоведы в  абстрактных работах видят столько новых мыслей, что не в состоянии их до конца прочитать…

Андрей задумался над третьим вопросом, поднял глаза и увидел Свету,-  его сердце  резко взвилось  вверх и поплыло над потолком вагона: Жукова  искала место, уже собиралась сесть наискосок от него, как какая- то женщина с сумками и пакетами плюхнулась перед ней.

Андрей встал и приветливо замахал рукой.

Света увидела Андрея, смутилась, зарумянилась, и, желая скрыть радостное волнение, сказала:

- Привет, Андрей! Запыхалась, пока бежала по ступенькам, боялась опоздать!

Андрей сделал галантный жест и указал на место напротив себя, тоже возле окна.

- Я рад,- воскликнул Андрей, вбирая зрачками её милое лицо с умным взглядом, с искристой улыбкой,- что судьба нас свела так неожиданно.

Глаза корреспондента сверкали, зрачки расширялись от счастья, губы улыбались от удовольствия.
- Я тоже рада,- просто ответила Света, и в голосе её слышалась искренность.

В такие волнующие минуты влюблённые либо впадают в ступор и мечтают о валерьянке, либо, наоборот, души их разворачиваются, и они начинают парить, шутить, продолжать мысли друг друга.

- Света, о чём будем говорить? - начал Андрей, бесконечно любуясь своей соседкой.- Конечно, о погоде. Я распишу небо, а Вы будете мне поддакивать:

- Да уж, да уж, какое голубое,- добавила Света, и они расхохотались.

Каждое нечаянное прикосновение рук  их опаляло, каждый взгляд их заряжался друг от друга,- оба хотели ехать долго - долго и оба боялись, что дорога скоро кончится.

Эта встреча была сладка для двоих!

Света сказала, что едет на день рождения к подруге в Оршу. Андрей признался, что не верит в женскую дружбу:

- Дружба между женщинами существует для того, чтобы демонстрировать подруге успехи: счастливое замужество, богатые наряды, яркие мысли. Если Вы превзойдёте подругу, пишите пропало! Она не сможет упиваться своим превосходством,- и дружбе конец! Света, в Вашей ситуации, кто лучше: Вы или Ваша подруга?! - коварно спросил Андрей.

- Конечно, подруга! - убеждённо отвечала Света.- Считаю: подруга не предаст в горе, в радости не бросит, в бедности последний грош отдаст,- а потом об этом и не спросит,- но о чём бы ни говорили наши счастливчики, главная радость была в том, что они оба находились рядом, и оба сердца от нахлынувшего восторга вибрировали нежностью.

- Дружба выше любви,- раскрывала  своё сердце Света, и лицо её светилось добротой и честностью.

 Из мужской противоречивости, нежно поглядывая на Свету, Андрей добавил:

- Иногда возникает такое впечатление, что женская дружба - взаимовыгодный договор, пока не пересекаются интересы и не возникает некоторая конкуренция.

- Стоп. Стоп,- казала Света твёрдым уверенным голосом,-  а разве мужчины в такой же ситуации ведут себя по- другому,- никто не хочет, чтобы тебя затмили! Да, женская дружба - договор, пакт о ненападении. И всё же, главная прелесть дружбы состоит в том, что настоящая подруга - всегда единомышленница.

- Свет,- хитро и ласково улыбнулся Андрей,- а мне кажется, что на долю женской дружбы выпадают лакомые кусочки, оставшиеся от любви.

 Андрею изначально хотелось найти такую тему, чтобы вызвать Свету на откровенность.

- Очень плохо,- протестовала Светлана,- если любовь целиком захватывает человека, и он отказывается от самого святого: дружбы или материнства. Лично я никогда не откажусь от дружбы ради любви,- расставляла акценты Светлана.- Настоящая любовь и не потребует таких жертв. Дружба - та же влюблённость, только без  эротики.
Андрей наслаждался обществом Светланы, внимательно слушал её и чувствовал, как ему хочется обнимать и целовать её,- каждый кусочек тела при соприкосновении будет жечь ласковым огнём родственных душ.

- А что Вы делали эти две недели?- Свете хотелось сказать «без меня», но она вовремя спохватилась!

- Я отдавал долги.

- То есть?!

- Ездил в Брест к сыну.

- Хорошо прошла встреча? – спросила ласково Света, почувствовав лёгкие уколы ревности.

- Сын - это самое святое, что у меня есть,- горячо заговорил Андрей Свете как самому дорогому человеку. - Когда я разводился с его мамой, Ванюша конфликтовал со мной, ни во что не ставил, и я очень переживал. Теперь я рад, что он со мной советуется, верит в то, что я его люблю.

Рассказом о Ванечке Андрей как бы говорил Светлане: « Если хочешь жить со мной в гармонии, постарайся со временем полюбить моего сына».

- Здорово! Я рада за Вас обоих! Родители всегда любят детей ,-как более юное поколение,- сильнее. Родители не являются для детей целью,- ребятишек ждёт впереди большая кипучая  и яркая жизнь, а для нас, "стариков", дети - главное счастье,-  говорила жизнерадостно Света, а сама в глубине души хотела, чтобы   на время Андрей забыл о родных и друзьях, хотя  и была уверена, что относилась бы с любовью к Ванюше, как к частичке Андрея. Женщине не хотелось бы , чтобы Андрей возвращался в прошлое, но не возвращаться невозможно,- свободу отношений нужно ещё заслужить!- И тёмная сторона любви всегда будет мешать светлой!

 - А Вы можете,- глаза Светы загорелись азартом,- вспомнить пять самых счастливых моментов своей жизни.

Андрей серьёзно задумался. Видно было, что он не станет отшучиваться. По его глазам пробегали блики воспоминаний:

- Мне было двенадцать лет, когда мне подарили пластилин, и я лепил фигуры воинов и вёл сражения.

- В юности я был счастлив на собственной свадьбе,

- когда родился мой сын,

- когда мой очерк о художнике был объявлен лучшим в нашей стране,

- и сегодня, когда встретил Вас.
От этих слов душа Светы унеслась на седьмое небо блаженства.
Андрей с нежностью смотрел ей в глаза, и она с удивлением в лице сорокалетнего мужчины видела двадцатилетнего мальчишку.
У неё горло пересыхало от счастья.
Света открыла сумочку и стала искать пакетик с соком. Она выложила на скамью книги, которые всегда возила с собой, как величайшую ценность,  связку бананов и блокнот.
Блокнот упал на пол и открылся на странице с именем ВоваН,- Андрей подал спутнице блокнот,- и мгновенно его душа поплелась назад, в сумрак сомнений. Его охватила тоска, досада, грусть.
Учительница мгновенно уловила эти изменения в его лице,- некоторым женщинам даётся от природы высокая скорость понимания.
Света взяла в руки блокнот и сказала:
- ВоваН – это завуч – Владимир Николаевич. Надо ему ещё раз позвонить,- раз судьба так хочет,- чтобы он меня завтра подстраховал в 10 «А» - я могу опоздать минут на десять.
И Андрей услышал в Светином мобильнике мужской баритон, благодаривший Светлану Евгеньевну за напоминание: он не записал в ежедневник её просьбу.
Человек никогда не испытывает долгого блаженства: всегда какая-нибудь чертовщинка вплетётся в радужную ткань блаженства,- вот и сейчас в сладкий коктейль счастья попала ложка горчицы ревности.

- Вот его приоритеты,- подумала Светлана,- борьба, сын, профессионализм, любовь: с детства вёл сражения, с любовью всё время говорит о сыне, гордится победой в конкурсе, рад встрече со мной.

Учительница твёрдо верила в то, что любить - значит, любоваться…

- Я не влюбилась в Алексея Ивановича,- пронеслась метеором мысль,- не потому, что он женат, а потому,- что я не могла им любоваться. В Андрее мне нравится всё: большие красивые руки, тонкое нервное лицо, умный взгляд, пышные волосы, тёплая улыбка.

О чём бы ни говорили наши влюблённые, их переполняла радость: влюблённым казалось, что от их глаз воздух светится в вагоне, что рядом с ними находится Христос и шепчет им: «Возлюбите друг друга».
- Следующая конечная остановка «Орша центральная»,- объявил диктор.
Андрей подал Светлане руку, и они пошли по Привокзальной площади, отбрасывая длиннющие тени: Светлана была ростом по плечо Андрею,- что её здорово восхищало.
Влюблённые несли радость, как чашу с драгоценным вином, боясь отступиться, что-то не то сказать или сделать что-то не так.
Андрей привёл Светлану на автобусную остановку.
- Я Вам завтра позвоню,- пообещал он.
Журналист пошёл в художественную галерею «Коллегиум», находившуюся в здании старого горисполкома, учительница поехала к подруге.
Подруга Светы, Оля Умова, высокая стройная блондинка 50 лет, всё ещё симпатичная и милая женщина, сказала мужу, что не хочет готовить, и муж раскошелился на кафе с живой музыкой,- и вот в это кафе отправилась компания из двадцати человек. Каждый человек из этой компании чувствовал себя весело, потому что все друг к другу были благожелательны и никто никого не поучал.
По дороге Оля познакомила Свету с новым другом семьи прорабом Виктором, рыжеволосым и зеленоглазым холостяком , и он ни на шаг больше не отходил от Олиной подружки.
Виктор оказался любезным и предупредительным мужчиной, за столом он всё время что-то подкладывал и подливал Свете, а во время танцев приглашал только её.
Ухаживания Виктора не заглушали в Светлане томной самоуглублённости: она вспоминала речи и взгляды Андрея и ласково - грустно усмехалась своему счастью.
И вот в разгар веселья в кафе явилась другая компания – художников,- и с ними – Андрей: будучи не за рулём, он не отказался от фуршета в кафе,- решил поехать последним «Дизелем».
Я заметила, что если людям не надо встречаться, они не увидятся ни разу, живя в одном подъезде. Если они половинки,- непременно встретятся даже в другом городе, даже в другой стране.
Андрей беседовал с художником в неофициальной обстановке и узнавал о нём много нового: Журавлёв любит творчество Ларионова и Гончаровой, ездил в Екатеринбург к современному художнику – абстракционисту Александру Астанкову,- художник  говорил много и с воодушевлением: конечно,  он хотел увидеть в периодическом издании  хорошую статью о себе.
Неожиданно оркестр заиграл слишком громко и прервал беседу художника с журналистом.
И тут  Андрей увидел Светлану, танцевавшую с Виктором: на его флирт женщина отвечала тёплой улыбкой.
Андрей почувствовал опасность собственным взаимоотношениям.
Его охватили гнев, злость и обида: пока я работаю( пусть и с рюмкой в руке), она кокетничает. Кто это? Её старая любовь?
И Андрею стало жаль своих  романтических чувств  в поезде.
Журналист мрачно смотрел на свою мучительницу: на Свете было зелёное платье и в тон ему – зелёные туфли,- наряд ей  был очень к лицу. От комплиментов и выпитого вина женщина раскраснелась и была божественна хороша.
Сквозь тонкую меланхолическую улыбку Андрея в его взгляде сквозила ревность.
Ему вспомнилась картина Гогена: «А ты ревнуешь?»
Один из музыкантов, приятель Виктора, что- то шепнул друзьям, и они длили и длили это танго, к счастью прораба, и к великому огорчению, вернее, к мучительной напряжённости Андрея.
Наконец- то это чёртово танго закончилось, и журналист шумно вздохнул.
Андрей видел, как Света с подругой прошли в дамскую комнату,- в неё всегда ходят с подругой.
Виктор же отправился в бар за коньяком.
-Удобнее минуты не будет,- решил Андрей и направился к Виктору.
- Журналист Демьянов,- представился Андрей.
- Прораб Виктор Богданов,- в тон ему ответил рыжий мужчина.
- Есть разговор,- продолжал Андрей.- Светлана – моя женщина. Мы с ней поссорились, и она кокетничает с Вами назло мне.
Слишком прост, открыт и наивен был Виктор, и на его лице отразилась досада. Сразу потускнев, прораб , однако, проникся мужской солидарностью,-  привык  себя раздавать.
В Викторе совсем не было здоровой конкуренции. Капелька мужской агрессивности и толика эгоизма ему бы не помешали.
Основательный мужской мордобой мог бы решить Свету и в его пользу.
Вернувшись из дамской комнаты, Светлана очень удивилась тому, что её партнёр танцует с соседкой по правую руку Ниной.
Женщину взяла – лёгкая или тяжёлая? – досада на переметнувшегося Виктора: Света обожала танцевать,- в танце, как нигде, проявлялась грациозность её души, красота телодвижений и сила воображения.
Оставшись одна, Светлана заметила Андрея: он увлечённо разговаривал с коренастым седым мужчиной лет шестидесяти.
Света и обрадовалась, и смутилась, и удивилась.
Играла ритмичная музыка. Все гости танцевали  весело и азартно, а журналист говорил и говорил с седоусым художником.
 Свете так хотелось танцевать с Андреем,- ведь они никогда не танцевали вместе.
- Дорогие гости! – объявил музыкант.- Вечер подошёл к концу,- наш последний вальс для Вас.
Сердце Светы остановилось. Казалось, она умерла.
И тут к ней подошёл Андрей:
- Можно Вас?
Света и Андрей танцевали самозабвенный  танец любви, страстный, нежный и  горячий.
Они оба растворялись в яркой гармонии звуков и вновь обретали себя в красоте телодвижений.
Андрей собирался ехать на дизеле, но для Светы взял такси из Орши в Витебск: «Нельзя скупиться ради такой женщины!»
Мелькали заиндевелые деревья, сонные деревни, мелкие речулки, редкие озёра, а эти двое в такси, на заднем сиденье, испытывали блаженство от того, что находились рядом.
Андрей провёл Свету до двери её  квартиры , поцеловал ей на прощанье руку.
Когда дверь за Светой захлопнулась, вызвал такси себе.
Андрей был радостно возбуждён, опьянён предчувствием счастливых встреч, долго не мог уснуть и стал обрабатывать интервью с художником.
«Есть в близости людей заветная черта», и страшно её перейти,- ведь нет ничего ярче первой близости  любящих друг друга людей, и после этой встречи, пусть миллиметровое, совсем незаметное,  начинается схождение с высокой вершины.