Rosse?.. Стерва?..

Во мгле немеющей
вдруг вспыхнул радостно
щекою рдеющей
костёрчик сладостно.
Его тогда зажгли,
чтобы согреться:
ведь шли кругом дожди,
что и не деться.

...Она пришла к костру
в намокший вечер, –
а он, не как сестру,
схватил за плечи;
схватив её, лизнул –
да пылко, с жаром!
В глаза её взглянул,
но видно даром?
Вся в изумлении
она вздохнула,
привстав с коленей,
в огонь плеснула.
Разворошила
костёрчик палкой –
всё затушила.

 ...Но стало жалко:
дождь шёл искромсанный,
кругом – постылое;
платочек скомканный
пал на затылок ей.
Присев на корточки,
испачкав руки,
шепнула: «Чёртушка!
Ну, что за муки!..»
Нашла чуть тлеющий –
вот-вот потухнет
уже не греющий –
боясь, что рухнет
всё то, что создано,
всё то, что найдено,
чему в нём воздано,
и что им дадено, –
нашла чуть тлеющий,
лишь только сбоку,
уже чернеющий
(да что в нём проку,
ведь жарких точечек
в нём стало мало!) –
тот уголёчечек
она достала.
Шепнула бережно:
   – Ну, что ж ты, ласковый? –
Шепнула:
   – Веришь, нет?..
Прости, напрасно я!..

И он поверил ей
и заалел щекой.
Она растерянно,
прикрыв его рукой,
счастливо охнула
и прошептала:
   – Ведь чуть не сдохла я –
тебя искала!..

...Дождь шёл искромсанный,
мочил затылок.
Платочек скомканный,
сронив, забыла, –
щекою сладостно
она алела –
костёрчик радостный
лизался смело...