Святочные сны, поэма, гл. 19, эпилог

Глава 19.
Сон в первый день Луны

Моя тоска рисует терпеливо
Простуженные зори над заливом…
Разбуженное Солнце боязливо
Лучи макает у ворот пролива,
Уснул Борей… и снова торопливо
Полощет платье ивы молчаливой…
Рукав реки – подобие руки,
И вёсла неожиданно легки,
Струя послушна, облака низки,
Но ласково и родственно близки:
Весёлые, пушистые клубки
Роняют хлопья на изгиб реки…

По берегу и в небе – чудаки,
Бесхитростные чудо-мужики:
Мордатые миляги-толстяки,
Ледащие бродяги-хиляки…
Те и другие (с виду) – простаки,
Женатые… и вновь – холостяки…
За четвертинку  и четвертаки
Последние штаны несут в шинки…

Бравируя лебяжьею походкой,
Дебело-пышнотелые молодки
Плывут куда-то над моею лодкой…

Мне слышатся напевно и нечётко
Мелодии надежды безотчётной…
И вот уж присмирели карапузы…
Потешно ковыляет пёс кургузый,
Радушного хозяина обуза!
Заоблачные спелые арбузы
Игрок небесный гонит прямо в лузы…
Лущит Создатель вседержавной хваткой
Гигантски небывалые початки…

И зёрен золотистые топазы –
Природы безграничные запасы –
Мою ладонь переполняют щедро…
Души неиссякаемые недра
Волшебными усилиями дедов
Диктуют мне стихов черновики…
Плыву… и понимаю языки…
Уста словоохотливых благи!
А благо не расходится с делами!
Архангелов надёжными крылами
Укрыта Лодка Веры!
Память – с нами!
Ну, а Любовь... тоску мою рисует
И троекратно дружески целует
Тебя, кто одинок и безутешен,
Неговорлив…
И гибельно безгрешен…


Канун Нового года.