Свиридовские мотивы

     ДОРОГА               

Невеселая дорога
В снежном поле пролегла
По родной земле убогой,
Чья судьба мутна как мгла.

Вдоль дороги пара скачет,
Тянет сани с седоком;
Ездовой поет и плачет –
По-простому, о своем.

Песнь ямщицкая уныла.
Да какой же ей и быть,
Коли жизнь певца постыла.
Волком надобно в ней выть!

Седоку от песни грустно.
Он – известнейший поэт,
Чьи стихи живут изустно
Как былина иль сонет.

Книга – знаки на бумаге,
Многобуквенный бульвар
По цене вина баклаги
За обыденный товар.

Стих в душе – иное дело.
Он звучит в ней как мотив,
Что нам в детстве мать напела.
Как душа он вечно жив!

…Встречных мало на дороге,
Дол окрестный дик и пуст.
Цвет зимы российской строгий:
Бел сугроб и черен куст.

Вот какая-то деревня
Проплывает стороной;
Виден крест молельни древней
Над бревенчатой стеной.

Мысль путника рисует
Занимательный сюжет:
Судьбы в нем метель тасует,
Даму бьет гусар-валет.

Удался зачин на славу,
Но не годен для стиха:
Крестник прозе он по-праву,
Исповеднице греха.

В полумраке, на постое,
Под стремительным пером
Злая вьюга в поле воет,
Свет дрожит пред алтарем.

Брак по воле провиденья
Заключается в обман.
Совершилось преступленье –
Значит, ход интриге дан!

…Лист чернилами измаран,
Лист последний – и поэт
Жизнь дает судьбе гусара,
У которой смерти нет.

…Утром к завтраку молитва –
И опять далекий путь,
С подорожной скукой битва,
Перелесков темных жуть.

На Руси талант не в моде;
Получает за труды
Он гроши подачки вроде.
Раб искусства – раб нужды!

А уж та не пожалеет,
Твердость духа изгрызет
И того, в ком гений зреет,
И того, в ком он цветет.

Потому, нуждой гонимый,
В мир невольничьих страстей
Едет гений наш, язвимый
Подлой завистью людей.

Над творцом стихов и прозы,
Обессмертивших язык,
Вестник гибельной угрозы
Скорбным ангелом возник.

Он с неслышимою речью
Обращается к тому,
У кого на Черной речке
Жизнь покатится во тьму.

Но поэт – не Божий схимник,
Чуткий к вышним голосам;
Пуст и нем безлюдный зимник,
И окован сном он сам…

Такова судьба поэта:
Он дорогою одной
Едет, саваном одетой;
Путь у повести – иной.

Суждено ей плыть сквозь годы;
Да что годы – сквозь века,
Ибо суть ее природы
Как у веры высока.

Незабвенно лишь такое,
Что живет в сердцах людей
Как бессмертие святое
В мертвом сонмище теней.

Срок настанет – в мире звуков
Путь продолжит дивный слог;
Гений творческою мукой
Образ даст ему как Бог.

В мир он явится поэмой
На бессловном языке,
Ей родным единой темой
Как исток своей реке.

Понесет нас вновь дорога
По заснеженным полям…
Жизнь без гениев убога,
Жизнь их свет дарует нам

    ОЖИДАНИЕ  ЛЮБВИ

Утро – зеркало любви,
Светлой, искренней и чистой,
Бескорыстной визави,
Тихой прелестью лучистой.

Даже звонкий соловей
Умолкает утром, млея,
С очарованных ветвей
О привычном петь не смея.

Утром очи видят сон:
Небо доброе, святое;
Нежных красок мягкий тон;
Рая таинство простое.

…Ввечеру находит грусть.
Льется свет к ночному устью.
День затвержен наизусть,
Скушен, сер как захолустье.

Явь, увы, была бледна,
Хоть на солнце изнывала,
И возвышенным бедна,
Святость в ней и не дневала.

Ожидание любви –
Смысл веры в справедливость,
Неизбывный зов крови,
Бога отческая милость.

ОКТЯБРЬСКИЙ   ЛИСТОПАД

Кружат листы неслышные
В унылом октябре,
Отжившие и лишние
В безрадостной поре.

Береза не печалится,
Роняя кружева;
Не плачет, не качается,
Скорбя, ее глава.

Не жаль ей поколения,
Что с веток опадет
И отойдет в забвение –
Всему есть свой черед.

Зеленый шум забудется,
Когда повалит снег
И к Рождеству завьюжится
Полночных бурь набег.

Сгниет под белым саваном
Октябрьский шатер,
Чтоб на ковре муравленном
Чернеть весне в укор.

Но мертвым прахом вскормится
Веселая листва –
И стан нагой укроется
В живые кружева.