Разговор двойствености

Разговор не блистал перелет-вдохновением
Разрывание таинств-пороков судьбы
Бог-этюд громогласных учений и прений
Был представлен слугой, холуем темноты




Здесь песня блаженного, сочного рая
Сменялась тоской крутизны-новизны
Волшебность, парящая фениксов стаей,
Смешила буянство и пьянство  толпы




Обряд посвящения шел долго-предолго
Оратор крушил-месил телеса-небеса
Дворецкий словесно унылого бога
Ждал страстно прихода отца и творца




Но вдруг приключилось горе-несчастье
Пророк попадает  дичайше, глупейше впросак
Причина конфузии, поражения, ненастья--
Отсутствие цвета в  пророка отлитых мечтах




Ведь рядом сидел пень-кремень недотепа
Примитивный, угрюмый, грубый мужлан
Он не знал о безумстве философий полета
И о чарах искусства придуманных стран




Взгляд бесстрастный не ведал уныния
Мысль чужда Гегель-Канта петель
Но меняет его взгляда пекло-пустыню
Неприметная, серая, зовущая дверь




Он открыл ее с медленной, сжигающей грустью
Вдохновение не знает  постыдных границ
Там сияет громадности-беспредельности устье,
Отражая бесформенность чопорных лиц




Взгляд назад не принес облегчения
Пышет бледностью жидкий мирок
Благодатная почва немых откровений
Превратилась в постылый словесный песок




Возвращение претит самолюбию страсти
Мрак невежества – вечный урок и упрек
Но сияние разума в качестве счастья
Невеселый прострации неба итог




Отшлифован в граните, злате и бронзе,
Он играет с зыбучестью обманчивых лет
Мироздания прах сладок, кисл и нелегок
Для ваятеля бренных и пенных утех




Я видел его облик падший-опавший
В мерцании тающей, ноющей мглы
Расползшийся банальности-бренности кашей
Тень бледная взора пожухлой травы




И все захлебнутся в  нужном экстазе
Деля судьбоносные прибыль и даль
А где-то, в периметре сказа-указа,
Родится слепой для зла тьмы государь!