В третьем кругу Ада

Когда я падал,
Вы хохотали,
Стоя на краю безды.


Упавший, проснулся, осмотрелся.
Странно... Последний миг помнился безумной тяжестью в животе.
Глаза, что смотрят в упор, так же холодны, но все же не те,
Что провожали в полет.
Костры высокие везде горят. Согрелся.
Вокруг крики, стоны.
А возле скал восседает скелет с короной.
И только скалы, огонь и лед.

Жуткий гул, едва различаю слова,
Видимо, с закрытой челюстью говорит Он.
Обещает забытие, верю Ему, но едва,
Соглашаюсь - вмиг отступает сон.

В своей кровати,
Постельное мятое.
Голова разрывается от похмелья.
И как некстати
Голос в TV раскатом:
"Верь мне!"

Озноб пробирает - кости ламбаду пляшут.
Это ведь сон. Не может быть таким Ангел,
Даже павший.
Не мне, человеку не высших рангов,
Русалки платком ажурным машут.

Теперь очки розовые спали с носа.
Пусть город в огнях радует гостя.
Но я уже чувствую - все не так просто,
С изнанки город прокурен и брошен,
Шприцами утыкан, плачущими детьми полон,
Что были бы рады каше, свареной с проса.
А, лежащие на асфальте гроши,
Делят чиновноки в пьяном угаре.
Люди воняют пылью и гарью,
А в ауры чистых стреляют ложью.

Нацепил на лоб ковбойскую шляпу -
Такие хорошие парни в фильмах носят.
Бродячей собаке нацепил ошейник - она дала мне лапу,
Ошейник, намордник  - закон так просит.

В пальцах кручу револьвер, в кобуру, на место.
Защитить адекватное человечество.
Мне Дьявол дал право жить вечно,
Каким бы я не был беспечным,
Я знаю, души моей вместо
Гореть будут души грешных.