Вечер в ресторане

Вечер в элитарном ресторане
Состоятельных к себе созвал гостей.
Изощренное съестное поле брани
Поражает площадью своей.

Все блеснуть в глазах чужих стараются,
Фальшь улыбок здесь на высоте.
В бриллиантах яркий свет теряется
И в столовом тонет серебре.

Льется медленно, легко и незаметно
Смех, вино и вялый разговор.
Пошлые остроты вместе с пеплом
Сыпятся на дорогой ковер.

Но вдруг свет погас и тихо стало в зале.
Темноты тяжелая парча
Все укрыла, лишь в большом бокале
Дерзкий вызов ей-горящая свеча.

Полумрак лучами отгоняя,
Осветила голубой наряд
Глади полированной рояля
И седого пианиста грустный взгляд.

Он откинул крышку осторожно,
Словно с тайны приподнял вуаль.
Чувствами души играть так сложно,
Чтобы красками в ответ запел рояль.

Но зато какие были краски!
Неги вечера и утренней зари,
Краски вздоха, материнской ласки,
Первой незапятнанной любви.

Невозможно было не услышать
Солнца свет в серебряном дожде,
Барабанившего весело по крышам
Словно радость поселилась в хрустале.

Слышалось в каскаде водопада
Щебетанье талого ручья,
Как январский снег в ладони падал
И во сне покоилась земля.

Уживалась с болью расставанья
Тишь осенних парковых аллей,
И печали грусть от осознанья
Что мы с каждым днем становимся взрослей.

Разливалась музыка цветная,
Словно в сказочно-красивых дивных снах.
Каждый звук, с огнем свечи играя,
Отражался трепетно в глазах.

Пианист в сердца людей стучался,
Двери их просил на зов открыть.
Он не к клавишам, а к душам прикасался
И учил, как нужно жизнь любить...

Но закончилось волшебное движенье
Чутких пальцев по клавиатуре,
И осталось слабое свеченье
На палитре голубой лазури.

Вспыхнул свет и показалось снова
Должен голос ханжества запеть,
Но никто не вымолвил ни слова
И в глаза другим не мог смотреть.