***

*   *   *

наливай мне всего, что осталось,
в сером небе пробелы во тьме.
Выпью чашу за светлую радость
тех, кто скоро забыл обо мне.
Тех, кому ни руки, ни упрека.
Только белою скатертью стол..
И года, что легли одиноко,
часового фигуркой на пол.
За их смех и румянец на щечках,
безопасность и нежность в других,
пока слог не окончился точкой, -
я бы выпил, пожалуй, за них.
Нам, бродягам, чужого не надо:
Ты меня окрестила чужим,
и ушла, позабыв меня рядом,
не отдав ни себе, ни другим.
Мне остались пустые угодья,
где живой не отыщешь воды.
Выпью. Нынче ведь все "на здоровье!"
По дороге от бед до беды.
Мне терять уже нечего, кожа
раз по надцать, как шкура снятА.
Ты была так тепло осторожна,
когда вторил я форме креста.
Ты была так до слез деликатна,
когда в трубку летело: "люблю"...
За успех. Персонально. Приватно
за чужое здоровье пью...
Полной чашей зари и рассвета,
переплавленный "в доску" и "в дым",
пью за счастье твое без ответа,
и за то, чтобы я был один.

вс