Сказ о попах - толоконных лбах

Мы отделяем вольно или невольно
тех, кто в рясах, от тех, для кого крамольно
степень холопства мерить чужим восторгом.

Нам наш египет люб, но и ненавистен,
чтоб хотя бы одна из поповских истин
быть перестала сеном набитой торбой.

Каждый день, по отдельности и всех вместе, -
от рождения до погребальной песни -
нас учат жить, Судом устрашая Высшим.

О попах - толоконных лбах, об Емелях,
о Балде и сегодняшних паралелях
в книгах читаем и по приходам слышим.

Осень топит дождями остатки лета.               
Войны между вождями, в ходу вендетта.               
Где-то стреляют, где-то поют романсы.               

Как-то поп обрюхатил “сестрицу” Нюшу.               
Он давно зуб точил на девичью душу,               
но попадью нервируют декадансы.               

И на тайном свиданьи один из певчих
сдал попа (к попадье этим путь облегчив),               
стукнул, чья на котовских усах сметана.               

Бог отправлен в комод. Нервно дышит ревность.   
“Скот! Бесстыжий бомонд - б***ство, а не верность”, -
так попадья чихвостила “донжуана".

С приходскими девицами он проказник.
“Чем душа не живится, всё плоти праздник”, -
тешил себя наш поп, беспрерывно каясь. 

Нюша знала, амуры грешней магога.
“Но попа полюбить, полюбить и Бога”, -
думалось ей, в себе ощущая завязь,

и, внимая потоку поповской дичи,
той, что вводит в восторг нежный ум девичий,
и, подкупая душу, пленяет плоть. Но

почивать на достигнутом не желая,    
орден свой уплотнив прихожанкой Маей,
поп и Бахус в интиме по чётным плотно.

Певчий по уши был в попадью влюблённым.
Усмиряя днём пыл пред лицом холёным,
ночью, во сне, имел попадью по полной.

Взять реванш, отомстить, узелком на память
оскорблённая плоть предпочтёт наставить    
мужу рога, неузнанной под попоной.

Мог ускорить финал наш влюблённый певчий,
только певчий не знал те медовы речи,
кои в силах склонить попадью к измене.   

А теперь попадья и сама готова
на любой мезальянс в глубине алькова.
(С долгим запевом и fastoso на рефрене).

Самогон православному чище граппы,
а попы, что не поп, то святее Папы
Римского. Даже шлюх превзойдя распутством,

пьянством — русских, обжорством — гуляк гурманов,
ленью — котов и ложью — политиканов,
поп — островок рассудка в морях безумства?

Пахарь любит ту землю, какую пашет.
Поп не пашет земли, поп кадилом машет,
врёт, вкусно ест, не брезгует и нимфеткой.

Мимо нищего едет на "Мерседесе",
с ног до шеи в "Бригете", "Картье", "Гермесе"
и коньячок закусывает конфеткой.

Трудно жертвой не пасть их речей елейных,
коли голову класть меж частей филейных,
вырастив из попов неподсудных касту.   

Что сказать, завершая сии терцеты?   
У попов есть решения и секреты,
как приручать и делать послушной паству.

Ноябрь 2014
Сиэтл