О Кубе, о море и вообще за жизнь моряцкую

Кубинский градус двадцать третий.
Я не про ром, про широту.
Пересыхает всё во рту
Потею я от междометий...
Признаюсь откровенно, грубо.
Ну, на фига мне эта Куба.
Я «суперстар» и буду краток.
Мне не до рома и мулаток…
Строка, как молния-экспромт.
Нужны мне деньги на ремонт.
Простите старого каналью,
Ушел я в рейс, всё так банально.
Ну, а чего же вы хотели?
Вторые сутки я в отеле.

Гавана! Был предел мечтаний!
Но до вчера. Сегодня нет.
Свершилось! Но ведь дома Таня.
Мой внук, жена и Интернет.
В Одессе, ныне  за границей.
Родные, милый мне лица.
Почти невестой стала внучка.
И снова, вновь, опять отлучка.

Ну, это жизнь, сказал бы Лха.
Тот, без которого всем плохо.
Себя я этим успокоил.
Ведь сам себе всё и устроил…
На телефоне и, пока,
Жду от агента я звонка.
…И как душою не криви.
Один я на один с ТV.
В другом, заметьте, полушарии.
В нём всё подряд смотрю «нашару» я.
Один я коротаю дни…
Веду стихами свой дневник.

На завтрак ел английский пудинг.
Тут шведский стол, тут «all including».
Четыре звёздочки отель!
И в телевизоре Фидель.
Ко мне стучит seniora Nina.
 - Буэнос Тардес. Вот картина!
Несёт мне сплошь абракадабру.
Но понял, ведь она со шваброй.
Пришла мне сервис предоставить.
Сказал ей «грациас». Отставить.
Она ушла так грациозно,
Вращая попой несерьёзно.
Скажу я вам: «Ох и кубинки!»
Все, как плэйбойские картинки.

Себе устроил променаж
На полчаса, перед обедом.
А тень моя за мною следом.
Порой, не поспевая, аж.
Гулял, скажу совсем недолго.
И с чувством голода и долга
Вернулся я в родной отель.
Вспотел и кушать захотел.
Ан, нет. Обед по расписанью…
И вожделенная лазанья
Была оставлена на ужин.
Терпи, моряк, худеть Вам нужно…
У них, у знойных, у кубинцев
В гостинице не до гостинцев.
Короче, вечером поем.
С семи до десяти p. m.
Поднялся в номер.
Лёг и «помер».
Так в сон, внезапно провалился.
И только храп, как песня лился.
Закрывши двери на засов,
Проспал до двадцати часов.
Ох, это был всем храпам храп!  .
Понятно всем, do not disturb.

Потом был ужин (нафиг нужен).
С самим собой я был не дружен.
Душа хотела, что хотела…
А тело борщика бы съело.
Не тут-то было. Всё остыло...
За пару дней мне всё постыло.
Глаза мои другое ищут.
Ведь где-то рядом наша пища.
А вот в отеле как-то нудно.
И понял я, пора на судно.

На судно катером. К причалу.
Как было трудно поначалу.
Таков моряцкий наш удел.
Пош

Настал приём старпома дел.
Как снежный ком, бумажный ворох
Эх, не сгорел во мне весь порох.
Вторые сутки на ногах.
Уже прошёл мой первый страх.
Справляюсь. А куда я денусь?
В каюту, спать! Потом разденусь.

Закрыл глаза. Упал, провал.
Так быстро я не засыпал.
От пота взмок, потом продрог.
Я дома так бы и не смог.
А что сказала бы жена?

Вот выгрузка завершена.

И солнце завершило круг.
Всё, как всегда, порочный круг.
И вечер. «По местам стоять»
Всё повторяется опять.

Уехал старый капитан…
А новый видом не Титан.
Да здравствует другой король!
Метла другая и пароль…
Ему «в обед уже сто лет»
Зовут его в народе «Дед»
Я бы добавил «Дед Мазай»
Ну, что? Вперёд! Тогда бонзай!

Вперёд, на север, крутим шарик.
Идём, короче, мы в Рекъявик.
Исландцы, гейзеры и пиво.
Спешим туда. Неторопливо.
Понятно, рыба ждёт там нас всех.
И вот, позавтракав я наспех,
Бегу в каюту, там болезный
И для работы бесполезный.
Я засвидетельствовал факт
Что у больного не инфаркт.
И объяснил тогда народу,
Он по утру зачем пьёт воду…

Почти всем плохо, очень плохо.
У всех… короче, диарея.
Я слышу звуки, охи, вздохи.
Моя бы воля, всех на рею.
Вот если б пили вы пореже
Кубинский ром весьма не свежий.

 - А что? Ведь заграничный ром!
Вот пьём, пока не грянет гром.
И я там был, Мед, пиво пил,
Но не ведь этот бр… ром-метил.

В желудке слабость, в сердце лом.
Козлы, не пейте из копытца…
Такое? Разве что приснится.
Диагноз. Утренний облом.
(Ну, да, с таким  менталитетом.)
Не трудно отравиться летом.

Два дня. Мелькнули за кормой
И Куба, а сейчас Флорида.
Да, уж не скоро мне домой.
И я расстроился для вида,
Вдруг вспомнив дочкины слова:
 - Не надо больше мыть посуду…
Ну, раз не надо, то не буду.
Я сам себе тут голова.

Свернули за угол Багам.
И океан предстал пред нами.
Другим не дам и сам не гам…
Что ураган нам, что цунами?

Слова мне эти - пыль морская.
Тут красотища! И какая!
В голубизне переплелось
Пространство, время, море, небо.
«Лишь только зрелища и хлеба»...
Пусть в тарары всё, вкривь и вкось.

Я до сих пор не променял
Свой утлый челн, а может ял,
Корабль, судно, чьим посредством
Живу я с морем по соседству.
(Я моряком хотел быть с детства.)

 - Да, в море столько не живут,
Так молодежь о нас гутарит.
Всё так же кок нам кашу варит.
Всё также облака плывут.

Уже почти забыт наш Ленин,
Не помнят «Красных дъяволят»
У всех моих «годков» колени
Уже по–взрослому болят.

Не так лирично отступленье…
Сменилось столько поколений!
Как будто экипажа смена.
А мне уж море по колено.

Четыре дня! А мастер курит.
И с «дедом» лясы балагурит.
В очках они, как люди «Икс»…
И неразлучные, как «твикс».

Коптят и давят никотином.
Уж хорошо, что рейс не длинный.
Да, капитан, всех выше он!
Наместник Бога и Закон!

Тут иерархия своя.
Второй по списку я - не я.
Что некурящий ему чиф?
Всю вахту мне чих пых, пых-чих.
Ни совести и ни души.
Как хочешь, так вот и дыши.

Да, против лома нет приема.
Увы. Спросите у старпома.
Ну, а в ответ: «Мы что, больны?»
Давно ли не было войны?

Обходим мы с востока Штаты…
На мост приперся кок поддатый .
Сломал мне кайф, вот конь педальный.

 - Мы, типа, в плавании дальнем.
Мы всё должны быть, типа, братья…
Вам каждый день готовлю жрать я.
Меня должны понять, уважить.
Ведь я ранимый очень даже.
Вы - судовые бюрократы.
Да вас не любят все ребята.
Давай, налью, ты горло збрызни.
И покалякаем о жизни.

 - Эх, кок ты, тонкий и ранимый.
Да шёл бы ветром ты гонимый.
Пришёл поплакаться в жилетку.
На, покури-ка сигаретку.

И прекрати мозги мочалить!
И не мешай мне вахту чалить.
Забудь печали, так вернее.
Всегда ведь утро мудренее.
Не сей по пароходу смуту.
Иди-ка ты… в свою каюту.

Ушёл, болезный, восвояси.
Простой мужчина, дядя Вася.
И для чего давал согласье
Он на контракт так в одночасье?

Вернулся я опять к закату…
Ну, да, обходим, как их… Штаты.
Я пропустил, как солнце село,
Пока с визитом было «Тело».

И вдохновение пропало
И на душе так пусто стало.
«Так пролетают мимо кассы…»
Не взял поправку я компаса.

Ну, ладно, ведь ещё не поздно
Объекта три схватить секстаном.
Над головою зонтик звёздный.
А сами звёзды, как каштаны.

…….

И вот сбылись слова Валеры,
(Механик старший Пьер-ведун).
Нас завернули на Фареры…
Был старый прав, таки пердун.
Как жаль, что не ошибся Пьер
Насчёт тех островов Фарер.
Вот так и будет вечной небыль.
Я так в Рекьявике и не был.

Конечно, были хлопцы рады
Копейкой больше заработать.
А мне - организуй бригады…
А так не хочется работать.

Отвык я много напрягаться.
Год на диване проваляться!
Работы мне теперь не счесть,
Я забываю пить и есть.

Уже вот головокруженье…
Ну, мужики! Ох, окруженье!
Чай не со внуком и женой.
Здесь всё другое, мир иной.

Голов здесь столько, сколько версий.
Народец сборный, кто откуда.
 - А правда слева штат Нью Джерси?
А справа острова Бермуды?

Святая правда, вот те крест
За 300 миль земля окрест.
(Студенты поднялись на мостик).
Да, не стесняйтесь, вы ж не гости.

Вы, как колеса от телеги.
А ваша ось, то ваш диплом.
Матчасть учите вы, коллеги…
Да не толпитесь за столом.

Всем штурманам здесь хватит места…
 - Задул в компас вдруг ветер с веста.
А вот теченье из компаса.
Студенты, что хочу от вас то.

Запоминайте эти фразы,
А лучше навсегда и сразу,
Чтоб голова была без каши.
Они - столпы науки нашей.

Знай - повторяй, как «отче наш»,
Хотя по двадцать только вам ведь.
Тупой всё лучше карандаш,
Чем острая, как бритва, память.

Всё потому, как есть, пиши.
Всё что увидишь и услышишь.
Замри, пиши и не дыши.
Потом когда-нибудь подышишь.

Про то, коль Солнце село в тучу,
Ты в курсе, что получишь бучу.
Про чайку, бродит что в песку,
Она нам всем сулит тоску.

То значит, будет в море шторм.
Тут к рыбкам можно и на корм…
Пишите и запоминайте.
На жидкий ус свой намотайте.

Мы в море целую неделю.
Давно уж птички не щебечут
Идём на север, еле-еле.
Уже и спать я стал покрепче.

…….

Не всё в машине автоматом.
Там ограничено пространство.
Не до улыбок и жеманства.
Работа с молотом и с матом.

Уже стоим, уже дрейфуем.
Над главным дизелем колдуем.
Уже есть  времени потеря.
 - Ну, что там, старая тетеря?

Полдня прошло, когда поедем?
Ты «дед» на ужин будешь съеден.
А «дед» (белы лишь только зубы).
 - Раненько вышли мы из Кубы.
Нам нужно было пару дней,
Чтоб подковать моих коней.
Восьмой цилиндр заглушил…
Чтоб ты на мостике так жил.

Блеснув белками карих глаз,
Дал обороты.
 - Жми на газ!
Отвел он всё-таки беду.
И вот мы снова на ходу.

Ньюфаундленд. Вошли в туман.
Пришёл на мостик капитан.
 - Ну, как бы выразиться точно.
Нас окружил кисель молочный.

Ход не сбавляем. Всё быстрей
Преодолеем глаз преграду.
Не виден, даже, фокарей.
Иголкой в сердце «так не надо».

А если встречное я встречу.
И не услышу, не замечу.
Друг другу, молча, мы киваем.
Погоду преодолеваем.

Себя пугаю, размышляю,
Тем атмосферу накаляю.
Проходим траверз Флэмиш Капа.
 - А мастер тоже чей-то папа.

Такой же, как и я седой
И даже тоже с бородой.
И дочь на выданье, невеста,
Немного из другого теста…

Промозгла утренняя морось.
Её пытаюсь разогнать.
Хоть максимальна наша скорость,
Но горизонт нам не догнать.

Добились всё-таки успеха.
Вдруг обозначилась прореха
На небе. Круглое оконце.
О! Радость, снова видим солнце.

Прогресс в погоде, в настроеньи.
Душа поёт. Сплошное пенье.
Запоминаемые вещи!
Серотонин, ну, так и хлещет.

Вот Гринвич мы перевалили
Мы в полушарии родном.
Как раньше мы и
 говорили.
Все наши мысли об одном.

Побольше денег заработать
Домой вернуться, не забыть,
Немного с семьями побыть.
И снова в путь, и снова плыть.