48. El ruiseNor y el gorriOn Соловей и Воробей

СОЛОВЕЙ И ВОРОБЕЙ

Пусть никто не думает, что он уже знает так много, что учиться больше нечему

Внимательно слушая звуки шарманки (следуя звукам шарманки),
брал соловей урок пенья
и подлетев к клетке между тем,
воробей-говорун сказал такие слова:
Как я удивлён, увидев,
Что птица-мастер
Ученика считает за учителя!

Потому что, в конце концов, всем, что поет шарманка, она обязана тебе!»
Несмотря на это, - возразил соловей
Если она у меня научилась, то я учусь у нее;
Она старается ситировать мои капризы,
А я их подправляю
И постигаю искусство, которому она меня учит
И скоро ты увидишь, как продвинется (каких высот достигнет) соловей, который прошел школу пения

Презирает учение
Серьезный литератор?
А ведь тот должен учиться больше, кто больше знает.

EL RUISENOR Y EL GORRION
(Соловей и Воробей)
 
Nadie crea saber tanto que no tenga mAs que aprender
Пусть никто не думает, что он уже знает так много, что учиться больше нечему

Siguiendo el son del organillo un dia,
tomaba el ruiseNor lecciOn de canto,
y a la jaula llegAndose entretanto
el gorriOn parlero, asi decia:
«!CuAnto me maravillo
de ver que de ese modo
un pAjaro tan diestro
a un discipulo tiene por maestro!
Porque, al fin, lo que sabe el organillo
a ti lo debe todo».
«A pesar de eso -el ruiseNor replica-,
si El aprendiO de mI, yo de El aprendo.
A imitar mis caprichos El se aplica;
yo los voy corrigiendo
con arreglarme al arte que El enseNa;
y asI pronto verAs lo que adelanta
un ruiseNor que con escuela canta».
?De aprender se desdeNa
el literato grave?
Pues mAs debe estudiar el que mAs sabe.

Что из всего чтения произвело на меня самое сильное впечатление в детстве: сказка в стихах "про воробья, который делал в жизни все, что мог". Она была напечатана в детском журнале "Семья и школа" (мы получали этот журнал). Молодой воробей услышал, как поет соловей, как все им восхищаются, потом увидел красавца-павлина, - тоже всех приводил в восторг. Грустный прилетает воробей домой и жалуется матери: нет у него ни голоса хорошего, ни красоты, ни для кого он не привлекателен. Мать ему отвечает, что внешние дары - не в нашей власти, но что всякий может, если хочет, делать окружающим добро, и тогда все будут его любить. И вот: сидит в чердачной своей комнате швея, грустно задумалась о своей жизни и плачет. Молодой воробей сел на подоконник, стал весело чирикать. Швея взглянула, улыбнулась сквозь слезы, утерла глаза, стала слушать и забыла о своем горе. Так молодой воробей и начал жить и везде, где только мог, делал всем добро: выкармливал выпавших из гнезда птенцов, носил еду больным птицам, пел песни обездоленным.
 
   Но увы! однажды съел он
   Ядовитое зерно.
 
   И умер. И вот его хоронят. Все птицы идут за гробом. И сам соловей, - гордый, великолепный соловей, - говорит над его могилою речь: умерший не выделялся красотою, не было у него звонкого голоса, но он был лучше и достойнее всех нас, у него было то, что дороже и красоты и всяких талантов:
 
   Он был добр, он был полезен,
   Делал в жизни все, что мог...
 
   Сколько раз я эту сказку ни перечитывал, и каждый раз, при описании похорон и речи соловья, истекал, захлебывался слезами. И когда больно бывало от чего-нибудь самолюбию, когда чувствовал я себя серым и никому не интересным, у меня вставала мысль: этой возможности, какая была у воробья, никто не сможет отнять и у меня.(Из воспоминаний Викентия Вересаева)