Глава 113. Синий

                  Острые , как кинжалы, когти Аргенты  почти вцепились в белокурые волосы Аннабель-Ло, но злопамятная кгрхенка была готова к встрече с птицей, принесшей ей столько неприятностей. Она резко вскинула левую руку вверх и бросила в сову горсть какого-то порошка. Крупицы вспыхнули в воздухе тысячей огней, которые мгновенно превратились в жаркое пламя, полностью окутавшее отважную неясыть.  

                 - На землю! - закричал Оскар, и сова камнем упала на землю, стала крутиться волчком, сбивая пламя.

                 - Сегодня на ужин жареная курица, муженек! - с наслаждением наблюдая притихшую Аргенту, проговорила Аннабель-Ло и захохотала.  Обернувшись, она с ужасом увидела, что ее спутники повержены,  и  гримаса ненависти исказила ее лицо. - Готовься умереть, мерзкий урод! Принимай мою месть за отца и Омгра-Тье, ненавистный Криболоцкий!

                 Крошечный огонек, появившись на раскрытой ладони госпожи Ло, начал споро обрастать розовыми слоями. Оскар ,успевший приблизиться к жене ,заметив рождающуюся опасность, не сдвинулся с места.

                 - Что, страшно, саммостиенский червяк? - хрустнувшим голосом спросила Аннабель-Ло.

                 - Теперь - нет, - негромко, но четко ответил Криболоцкий. - Ты еще можешь остановиться. Конечно, наказание, которое тебе придется понести, будет суровым, но я обещаю: ты останешься жить.  Остановись, Аннабель-Ло.

                 В ответ раздался безумный смех, и кгрхенка стала вращать шар на ладони, готовясь в любую минуту уронить его вниз.

               - Нет, презренная зеленая тварь. Я умру, но тебя и твоих слуг, - женщина кивнула на приближающихся Зайца и венезурку, - я заберу с собой.

               - Назад! - приказал Оскар друзьям, заслоняя собой огнеметательницу. - Слишком много смертей. Слишком много...

                Никто и представить не мог, что эта трагически-безнадежная ситуация может разрешиться именно так, как она разрешилась. Когда снаряд на ладони воительницы вырос до размера крупного арбуза, сзади неслышно и сосредоточенно подлетел полный гнева Чилька и пыхнул пламенем прямо в ухо Аннабель-Ло. Воспользовавшись секундной заминкой,  Криболоцкий выбил шар из рук опаленной женщины и отбросил его в сторону - заряд с бешеной скоростью пролетел мимо и полностью разрушил стену каппельдябровской кухни. А Оскар и Евдаха, уже связывали запястья  изрыгающей проклятия дочери Аннаблофа-Ло сыромятным венезурским ремнем. 

                     Га-Кен , тяжело поднявшись с земли, подбежал к истекающему кровью брату. Резким движением  он вырвал стилет советника и начал обильно поливать рану  из маленького флакона, врученного братьям седоухим Кпиштом еще в Саммостиене. Белые губы юноши порозовели, и спустя несколько минут Га-Ан приоткрыл глаза и очень слабым голосом попросил брата немедленно сойти с его руки. Га-Кен отодвинулся и рассмеялся - рядом стояла мать, брат был жив. Задание, о котором говорили древние венезурские книги, было выполнено. 

                    Обессиленный борьбой с более мощным противником(чьи руки теперь тоже были крепко связаны), Заяц брел туда, где под сенью огромных деревьев Веру и незнакомку настигла смерть.  Девушек отбросило взрывом в разные стороны.  Андрей с надеждой дотронулся до шеи Севастьяновой, и , заскрежетав зубами,  отошел к месту, где лежала юная тарматка. Копна блестящих волос рассыпалась медным нимбом вокруг головы девушки, пышная юбка расправилась по земле , словно ее хозяйка все еще кружилась в танце, а на лбу - в глубокой  царапине - запеклась кровь. Руки, нежные руки белошвейки или кружевницы, до сих пор крепко держали драгоценный мешок Га-Ана.  Внезапно девушка глубоко вздохнула и шевельнула пальцами.
 
                  - Жива! - заорал Андрей, и к нему поспешили и Оскар, и Евдаха, и выкарабкавшийся из-под сцены Кпишт с волшебным эликсиром из ганфитских ягод. 

                  Когда сомнений не оставалось: прекрасная танцовщица была жива и почти невредима, Зайцев , одурев от радости,наконец смог  посмотреть на Криболоцкого. Маг стоял на коленях перед  убитой Верочкой и , не стесняясь слез, плакал.

                     До рассвета оставалось не больше пяти часов.