Инна

Деревянный  тот  город,  и  Волгу,  и  лес  вспоминаю.
Его  церковь  высокую  видно  далёко  окрест.
Неужели,  как  в  детстве,  по  улочкам  тихим  шагаю?
Подступает  к  устам,  в  перезвонах  души,  благовест.

И  купеческий  дом!  Там  за  старой,  заветной  калиткой
Покосилось  от  времени  то  золотое  крыльцо,
Где  весёлая  девочка,  в  маминой  лисьей  накидке.
Так  любила  смотреть,  как  мелькает  старухи  лицо.

Волновался  запущенный  сад  за  верандой  стеклянной:
Расцветал,  облетал,  укрывался  снегами  зимой.
И  кружил  тайный  ангел,  звездою  моей  осиянный,
Над  раскрытою  книгой  водил  полудетской  рукой.

Мне  казалось,  что  бронзовый  ангел  на  перьях  доныне
Сохраняет  ту  копоть  густую,  в  нагаре  от  свеч.
Но  входила  та  женщина: - "Здравствуй,  голубушка  Инна!"
Умиляла  мой  слух  мелодичная,  плавная  речь.

Всё  в  ней  было  нелепо  и  бедно,  как  после  крушенья.
В  кружевах  порыжелых  качался  унылый  берет.
Я  смотрела  ей  вслед,  отрывая  мгновенья  от  чтенья.
Звон  хозяйских  бокалов  вещал,  что  начался  обед.

Шёл  январь.  Всё  замёрзло  и  снегом -  надёжным, глубоким
Был  укутан  весь  город,  и  дом,  и  веранда,  и  сад.
И  сказала  хозяйка:"Что  с  Инной?  Сходи!  Здесь  под  боком."
А  в  подарок  велела  мне  ей  передать  виноград.

По  скрипучим  ступеням,  взлетая  всё  выше  и  выше,
Очутилась  у  двери,  которую  иней  покрыл.
Там  под  узким  окном,  что  вело  в  голубятню  на  крыше,
Луч  закатный  сиреневым  светом  ту  дверь  подсветил.

Открывала  весёлая,  словно  седая  вакханка.
И  витал  надо  мной  еле  слышный,  но  радостный  смех.
А  она  меня  кутала  в  шаль: "Как  замёрзла  ты,  Анка!"
И  носился  по  комнате  нежный  и  ласковый  мех...

Небывалое  чудо  следило,  мерцало  глазами,
Выгибало  торжественно  спины,  ерошило  шерсть
И  шестёрка  ангорских  котов  проплывала  над  нами...
А  она  мне  кричала: - "Очнись  же!  Садись - ка  ты  есть!"

Я  ступала  по  комнате  так  осторожно,  как  будто
Это  хрупкое  чудо,  подобно  зиме,  или  сон.
В  заповедник  заброшенный,  в  сказку  зашла  на  минуту,
Где  мелодии  вальса  всегда  напевал  граммофон.

И  какое - то  чувство  незримо  меня  захлестнуло,
Словно  сказке  и  чуду  не  будет  в  том  доме  конца.
Я,  в  немом  изумленьи,  в  другую  легенду  шагнула:
Надвигалась,  как  призрак,  бездумная  прелесть  лица...

Как  портрет  несказанный  попал  к  этой  женщине  старой?
Её  хижину  сделав  подобьем  музея - дворца?
Русый  локон  на  лбу,  и  насмешливый  рот,  ярко - алый!
И  загадочный  блеск  жемчугов,  и  свеченье  кольца.

Тот  портрет,  в  полный  рост,  всё  собою  затмил  -  я  застыла,
Но  улыбкой  игривою  губы  манили  меня:
- "Это  кто?" -  от  волненья  устав,  я  глазами  спросила.
И  она,  покачав  головою,  ответила: "...Я"