Второму дыханию

Я все чаще, представьте, живу в зеркалах,
и все меньше Создателю двинуть по роже
я хочу, - в портмоне из поношенной кожи
смерть мою он хранит. Вдруг уронит в сердцах.

Пляшут листья и мысли немые мои
на вселенских подмостках осенний канкан,
в вертикальных зеленых кошачьих зрачках,
в дыме горьком стремящемся прочь от земли.

Эндшпиль скоро. Грызет обгорелый мундштук,
проглотив новостей невеселых комок,
Люцифер, с ним согласно печалится Бог,
и Вселенная скользко сочится из рук.

Я, представьте, привык выдыхать, но взахлеб,
и, не верю в безлюдность заплаканных крыш.
Котофей престарелый, лунатик и сноб,
романтический практик, поэт - нувориш,
небеса лобызаю небрежно я в лоб.

Пью из впадинки нежной на милом пупке
ароматную сладко-соленую влагу,
грею пальчики те, что меня на бумагу
вознесли, предварительно сжав в кулачке.

И дыхание той, что, любя, надышала меня
на вселенское зеркало, жадно вдыхаю,
и смотрю, как прекрасен закат, и сжигаю
черновик не озвученных мыслей и дня.

Ну, а в полночь по кромке у сна я лечу
в Никуда. Никуда тонко пахнет апрелем.
Видно – срок. И повестка была на неделе.
А пока из зеркал все смотрю и молчу…