Стихополотно. Конвертация

Конвертация (лат. converto «изменяю, превращаю») — преобразование.


Конвертация данных(в технике) — преобразование данных из одного формата в другой. Обычно с сохранением основного логически-структурного содержания информации.

Конвертация данных может происходить как при операциях с файлами (операции файл->файл), так и «на лету» (например при импорте или экспорте данных, или при операциях с использованием конвейеров).

Например: преобразование (конвертация) текста из формата «plain text» в текст формата «OpenDocument», конвертация мультимедийных файлов (графических, музыкальных и т. п.)

Конвертация может быть с потерей информации или без потери информации. Обычно связано с «богатством» того или иного формата данных. Например: преобразование из формата «plain text» в формат «OpenDocument Text» практически всегда пройдет без потерь, так как формат OpenDocument включает все и даже больше возможностей, чем формат plain text. А вот преобразование из формата OpenDocument Text в простой текстовый формат, скорее всего, сохранит всю текстовую составляющую, но почти всегда (кроме самых простых случаев) приведет к потере форматирования текста (выделение жирным/курсивом, шрифты, таблицы, размещение на странице и т. п. — будут утеряны).
© По материалам Википедии


______________________
Конвертация Закона
Влад Матин

Закон наш превращён в товар, способный перейти в навар.
Такой порядок заведен, и мало кто им обойден.
©  Влад Матин, 2014
http://www.stihi.ru/2014/09/16/5527


_________________
Конвертация
Зоряна Зорькина

Конвертация мысли в действия,
Инверсия выделенной области-
Сегодня клянемся в верности,
Скрывая слои подлости,
А завтра разбито на пиксели
Сердце растровой графикой,
Заблюрится просто немыслимо,
Станет продажным трафиком.
И поздно уже контралзетится,
И если нет места для совести-
Попробуй хотя бы засейвиться,
Заштампив свои неровности.
Есть лишь причины и следствия.
Думай!!!в любом возрасте!
Конвертируй мысли в действия!
Инвертируй свои области!
© Зоряна Зорькина, 2013
http://www.stihi.ru/2013/07/05/8302


_______________________
Конвертация
Леонид Бондарович

Звучит нарочито модно:
Кастинг, пиар, презентация,
Также  легко и свободно
Вошла в лексикон – конвертация.

Закон конвертации прост –
Превращение  мысли  в желание,
Даже  бессмысленный тост
Конвертируем мы в возлияние.

То впрямую, то наискосок
Белый свет конвертируем в розовый,
Берёзу – конвертируем в сок,
Или вовсе в паркет берёзовый.

Фанатскую  страсть, как каприз
Конвертируем в «Челси», в «Валенсию»
Конвертируем старость в стриптиз,
Получая голую пенсию.

Конвертируем всё с головой
 Ароматы соблазнов вдыхая.
Даже насморк  в платок носовой
Конвертируем пылко чихая.

Умиляясь сверканию страз,
 Было дело и было место
Конвертировали напоказ,
 Представьте, мужчину в невесту.

Конвертация – не игрушка…
Убеждаемся мы ежедневно.
Простая, с болота лягушка…
Кем была?! А стала царевна.
© Леонид Бондарович, 2014
http://www.stihi.ru/2014/04/01/12091


________________________________

Конвертация валют из мыслей
Татьяна Морозова 15

Шел четырнадцатый год,
Шел себе, как будто стоит он затрат не малых в бок,
На своем военном поле.
Шел он словно человек,
Что забыл, как был уволен,
Кончил школу,
Что навек садик бросил, что под домом.
Словно мамин голос в сон:
«Мол, сползла твоя рубашка,
Что рукав не свежий вон,
Где дневник твой первоклашка?»
Шел, как будто ты с утра вдруг решил, что умираешь,
и не важно, что из вчера день рожденья отмечаешь.
Шел уверенно по стрелкам,
По привычным параллельным,
По проспектам, тротуарам,
По разбросанным вокзалам.
Только нету  в нем карманов,
Некуда залезть мне сонной,
Чтобы выспавшись довольной
Потянуться к солнцу маком.
Может он сменил одежку?
Может шубу скинул в бездну?
Может, плюнул на пролетку, и решил остаться пешим?
Я пойму его, но видишь, вечера как будто ближе
Подступают страшным ветром для котят едва прозревших.
Я же вспомню год морозный,
Я ни раз о нем заплачу,
Я же брошу розги босым,
Я же двинуть дальше значит.
16.01.14
© Татьяна Морозова 15, 2014
http://www.stihi.ru/2014/01/31/12405


______________________
Конвертация
Фёдор Зимов

       Конвертация.

Не сотрясаю воздух зря,
За конвертацию рубля,
Я лишь ратею за идею,
Для вас для всех, не для себя!

Сминая доллар, плюнув в Евро,
Смаркнуться смачно в драный фунт,
И созерцать под настроенье,
Державный наш российский рупь!

Прикольно было б, что сказать,
Рублями доллар заменять,
И с заграницы лишь рублями,
За баррель нефти получать.

В бюджете ставить цену нефти,
По тридцать два рубля за литр,
А ихних серых президентов,
Утёрши зад, смывать в сортир!

Вот ведь потеха! Веселуха!
Смеяться будем день и ночь,
Над их страной и их главою,
Как делали они точь в точь...
©  Фёдор Зимов, 2004
http://www.stihi.ru/2004/02/07-1519



___________________________________________
РЕКЛАМНАЯ  ПАУЗА
Слово и продажа. Два древних искусства
___________________________________________
Копирайтинг (англ. copywriting от copy — рукопись, текстовый материал + write — писать) — профессиональная деятельность по написанию рекламных и презентационных текстов. Таковыми можно считать все тексты, которые прямым или косвенным образом рекламируют или популяризируют товар, компанию, услугу, человека или идею.

В английском языке слово «копирайтинг» является неологизмом и в словарях не представлено. «Копирайтер» (copywriter) трактуется как «писатель рекламных и пропагандистских текстов» (a writer of advertising or publicity copy).

                Копирайтер - это специалист, который пишет рекламные тексты.
                Результат качественной работы копирайтера - текст, после прочтения
                которого возникает желание приобрести рекламируемый товар.
                © По материалам Википедии




Рассуждение о культуре копирайтинга
© Материалы сайта
http://text66.ru/slovo-i-prodazha-dva-drevnix-iskusstva/


Продающий текст – это всегда утверждение. Но где это сказано, что на каждое утверждение у потребителя должен возникнуть слюноотделительный рефлекс? Наверное, потому в Сети так много бодрых и оптимистичных копирайтеров, что иллюзорность и действительность – это две разные вещи?

Откровенно «продающий» текст не есть гарантия продажи, талантливый, но не продающий текст может выстрелить «в десятку». Сэм Уолтон и Генри Форд не создавали нарочито продающих текстов, однако после чтения их книг у нас почему-то переворачиваются сами основы представлений о бизнесе. Джон Кейплз начинал как литератор, и только потом превратился в легендарного копирайтера.

Когда я пишу свои посты и статьи, я всегда веду внутреннюю полемику, с утверждением, что копирайтинг – это та же продажа. Точнее, с одним аспектом этого утверждения. С одной стороны, это действительно продажа, а для успеха в продажах, как мы знаем, достаточно нескольких отработанных паттернов, и положительный эффект возникает от количества их повторов на широкую аудиторию.

Иными словами, чем больше и чем большему количеству ушей ты повторил одну фразу, например «вы не хотите купить страховку?» — тем выше вероятность заключения сделок.

• Девяносто процентов усилий дают десять процентов результатов, вот вам и главный принцип конвертации!

Очень часто мы слышим, что копирайтеру НЕ нужна языковая культура, достаточно умения продавать, и трех классов начальной школы.

С этим можно согласиться в двух случаях.

• Первый – когда система только начинает развитие, и для развития нужно как можно больше энергии.

• Второй – когда система уже деградирует, и необходимо хвататься за любую соломинку.

• Оба этапа напоминают начало войны, когда вся нация с энтузиазмом идет под ружье, и конец войны, когда проигрывающая сторона пытается поставить в строй подростков и стариков.

Наша ситуация больше похожа на начало войны – самой отрасли нет еще и 20 лет, интернет развивается бурными темпами, к текстам пока еще предъявляются весьма невысокие требования, поэтому утверждение, что копирайтинг, как и продажа, это технология, действующая по принципу «раз-два-три», пока еще, как говорится, «проканывает».


Продажа – это текст


• Без вербального убеждения продажи нет.

Поэтому умению создавать тексты, которые будут информировать, склонять на вашу сторону, призывать к действию, необходимо отдать должное. Хоть три слова сказать да надо! Без слова состоится разве что передача из рук в руки. А цену обсудить? А поторговаться? Все это тексты!

Понятие «текст» произошло от слова «ткань», которую издревле весьма искусно «плели». Оттуда, кстати и пришло и сегодня употребляемое слово «текстура» как «драпировка», «состав ткани». Ткачество подразумевает весьма сложную технологию. Даже для того, чтобы создать какой-нибудь половик или мешковину, необходимо владеть и технологией, и соответствующим инструментарием. Для того, чтобы получить шелковую ткань, и технология и инструментарий должны быть на несколько порядков выше.


Текст – это поступок


Даже самый плохой и никудышный. Представим двух ораторов. Первый произносит длинную речь правильным и отточенным языком, он превосходно оперирует эмоциональными и рациональными аргументами, полемизирует с аудиторией. Закончил, покинул площадку. За ним выходит мужичок средней степени пробритости и плюгавости, делает затяжку «Беломором», бросает бычок, притоптывает его своим стоптанным башмаком и орет в толпу: «Братцы! Нас НАЕБАЛИ! Ни с чем не соглашайтесь!»

И тот и другой совершили поступок.

• И каждый получит свою конверсию – определенную долю аудитории, которая последует за ними.

Можно говорить, что мужичок – быдло необразованное. Но он вышел и сделал свое дело. Его короткая речь – тоже текст, и весьма действенный.

Но вот вопрос – какие тексты нужны для развития отрасли? Копирайтинга как ремесла? Вопрос оставляю открытым.


Слово и продажа


Возвращаемся к формулировке топика. Здесь хотелось бы произвести рокировку и слово продажа поменять на слово «покупка». Ведь продажа есть покупка наоборот, не так ли? Если под продажей подразумевается натиск, атака, активное действие, то во что превращается покупка? Верно, в защиту. Поэтому и оптимистично-бодрые «продажники» срабатывают далеко не всегда.

• Решение о покупке сначала возникает где-то внизу живота, как невербализованный и неозвученный еще, образ.
• Из чувства легкого голода сначала просачивается слабый запах чего-то копченого. Запах визуализируется в увесистую кральку копченой колбасы.

Колбаса сама собой (ладно, представьте что это делаете вы, острым ножом) нарезается тонкими ломтиками. Вы уже чувствуете ее вкус на языке. КОЛБАСА! КОПЧЕНАЯ! КРАКОВСКАЯ!!! Вот она, вербализация!

• Чем сильнее переживание, тем ярче образы. Чем ярче образы, тем сильнее преживание. Чем детальнее описан предмет, тем ярче его образ.
Если мы описываем словами покупку, во всех красках, тем выше вероятность продажи.


И здесь начинается тяжкий труд


Поэтому я всегда буду оспаривать утверждение, что копирайтеру достаточно продавать уметь. Да, необходимо, но не достаточно! Талант нужен, и труд нужен. Кстати сказать, настоящее литературное произведение далеко не литературно. Оно действенно. Поэтому всегда политические режимы стремились сделать своими союзниками известных и талантливых писателей.

Так что копирайтинг – это слово и продажа. И торговля и писательство в одном флаконе. И одно без другого не существует.





_____________________________________
Мой стих рожден был как заплатка
Александр Козка

Мой стих рожден был как заплатка,
Дыру, где свет - собой закрыть.
Прочти, подумай, вот закладки.
Твой жребий пал, тебе так быть.

Налево - путь твой, жизнь в заботах,
В рутине, в трудностях прожить,
Вдвоём, во тьме, иное..- кратко,
Короче - как-нибудь, но жить.

Направо - трудностей не будет.
Не долго, вряд ли долго жить.
Других научишь, но забудут,
Порвется быстро пользы нить.

Коль прямо - камнем сразу станешь.
Препятствием. Концом пути.
Мечты, любовные признанья,
Забудь, им дальше не пройти.
Стоять тебе и дожидаться,
Прохожим путь их указать,
Себе самому сознаваться,
То, чем закончилось - не знать.
© Copyright: Александр Козка, 2014
http://www.stihi.ru/2014/06/11/5499


________________________________________________
Опубликовано в журнале: «НЛО» 2007, №85
ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ: НОВАЯ НАУЧНАЯ ПОЭЗИЯ

ОЛЬГА МАРТЫНОВА

Введенский
(поэма)

 
         О Господи помилуй мя.
         Л. Аронзон

I

(Как ловко книги, по-русалочьи манят —
Неслышно под рукой их плавники трещат:
Щекотно пальцам и смешно бумажной Лорелее)


вот, сидишь, например, в кресле,
коровьи языки солнца сквозь занавеску лижут страницу,
читаешь “Крейцерову сонату”,
думаешь, хорошо бы порадовать старика,
написать ему на облака:
“Перечитывала “Крейцерову сонату”,
было грустно от общего нашего несовершенства”, —
он бы в сторону Гёте, с(о)пящего на соседнем облаке,
вспахал бороздки бороды
и скромно отхлебнул из дождевой воды.


Книги слоятся как рыбье мясо.
За белые жабры держу два тома,
Как из рыбных рядов покупку несу.
Я помню еще, как они открывали серые рты,
Но тукнул продавец по темени —
И в чешуе нет больше хода времени.
Их казнь понятна и ясна,
ведь божий замысел — блесна,
а рыба — бог, но в то же время,
в каких-то сухопутных снах,
мне больно, будто бы — я стремя
сo шпорой-звездочкой в зубах,
и к нёбу ржавый шип приник.


Два белых тома тоже не всегда
Уходят из сетей ума,
И если нет, тогда
металл бессмыслицы сдается,
резвится, как щенок,
клубится, как вода,
которая слизывает себя сама:
((А воздух море подметал,
как будто море есть металл) —
Это очень обычное,
очень простое,
очень правдоподобное описание моря под пасмурным небом в ветреную
погоду.
Но оно и стоит в скобках)


Все, что наспех сознанье связало и спутало, Еще в колыбели, над розовым сморщенным “я”,


Как это распутать? —
Послушай, из логики слов меня вывези,
Так разуму я в колыбели сказала,
В бессмыслицу связи и завязи —
Но непослушен разум
Младенческим приказам.

II

Введенский о Хармсе: Он, видите ли, любит гладкошерстных собак.
Ни смерть, ни время его по-настоящему не интересуют.

Это сказано в сердцах.
Я думаю, когда он это говорил,
Он сидел на еже и его правая нога перебирала клавиши компьютера
(так ему мстило время, анахронизмы ввинчивая в темя),
которые были, как зубы: На какую (клавишу) ни нажмешь, больно.

Раньше черти варили и черви глодали
Беззубые черепа,
А теперь мы с прекрасными (в)сходим в свет(мрак) зубами,
Драгоценней фосфорных черепах,
Кто прежде нас ушел, тем, кажется, обидно,
Они ворчат: нофить фарфоровые фубы — фтыдно.


Да и всякое вообще описание неверно. “Человек сидит, у него корабль над головой” все же наверное правильнее, чем “человек сидит и читает книгу”:


Я сплюнула слово — вишневой косточкой — в руку,
Потом незаметно бросила в реку,
Выросла вишня-черешня на скользкой воде,
Глянула в небо, а неба-то нету нигде,
Выплакало небо всю зелень-синеву свою в высокую осоку.
Когда бы слово было меньше семени,
В нем не было б любви к бессмыслице и темени.

III

Кругом, возможно, бог —

и это стоит (то есть этот возможный бог стоит) кругом возможности непонимания и заслоняет ее:

Ладно, когда-нибудь всё равно все всё говорят,
Особенно, когда в молочной туче,
Повисшей, как надутая перчатка,
Как вымя страшное, набух огонь трескучий,
И Твоего куста созрело пламя,
Чтоб сжечь уют косноязычий.
Дар речи обретя от страха,
Я говорю: О, Ты, который, возможно, кругом,
Мне не нравится то, что Ты сочинил,
Я говорю это, как коллега, у меня есть на это право цеха,
Праха (потому что в прахе Ты мне назначил свиданье),
Воздуха-вдоха (потому что это Твое дыханье)
И, главное, петуха, у которого съедены потроха.
Конечно, все это очень мило,
Все эти хребты, облака, баобабы, бабочки, комары, кроты;
Прелестны и разноцветные люди,
Это было счастливое озаренье,
Сделать их бледнолицыми, черножопыми, краснокожими и желторожими,
Но я не люблю Твоего творенья.
Чуден и синий воздух, как корова жующий время,
Все, что нам осталось, — это дать этому имя,
Мы ничего, ничего, как известно, не можем придумать,
Что не придумано раньше Тобой:
Петушиные клювы драконов девы несут на убой,
Розы завой вьется как вой за собой,
Василиск поднимает к небу свой ботинок рябой.
Зверь с головой ботинка,
В подвздошье Бутырка, в подпашье бутылка,
А руки как у трески — все равно останется связан
С Ангелом воли Твоей, с его золоченой трубой,
И конечно, все это страшно мило,
Но
Мне кажется, Ты не продумал деталей,
Сляпанным слишком поспешно мне кажется это кино.
Я сплюнула слово — выпавшим зубом — в руку,
Потом незаметно скинула в реку.
Выросла челюсть на полой волне
И поплыла к зеркальной блесне.

IV

Как думали о смерти стоики:
Мускулистые мысли в одрябших полотнах страха
У них над головой подметали небо,
Оно морщинилось, как море,
На их головы сыпалась теплая слава в веках,
И хлопья небесного смеха
Прилипали к их липким и влажным одеждам,
Из мокрого нёба сочились сухие слова.
(Городские стражи надо мной смеются,
виноград расклевали птицы,
Везде скользкий камень, куда ни поставлю ногу,
Мой живот, что луной должен быть,
круглой, плоской, прохладной, горит, как солнце,
Мой разум, что должен гореть как солнце, стынет луной-лягушкой,
Заклинаю Вас, девушки Иерусалима, не приводите ко мне жениха другого,
Пусть лучше будет кругом меня эта ночь сырая,
Пусть я стою над жемчужно-желтыми холмами,
И кожа моя пусть горит, не сгорая,
Пусть стражи надо мной смеются, пусть снуют лисицы.)

Ночь и день замеряя осиными колбами яви и сна,
В струйке песчаной люди висят, как блесна,
Одинаково далеко от поверхности и ото дна.
Жизнь смертные сны подсмотрела
И разболтала,
Дыряво ее покрывало.
И шибает из прорех
Т(П)леном подчерепной орех,
В котором бог, в котором грех, в котором зал его утех.

V

(Вас тут двое. А так, кроме этого эпизода, всегда один.)
Есть три “вдвоем”, которые
Себя умеют видеть без посторонних глаз:
Любовь, молитва, смертный час.
(Половой акт, или что-либо подобное, есть событие.)
Так, колесо любви
(Все разлагается на последние смертные части.)
соединив со смерти колесом,
(Это ничем не поправимая беда. Выдернутый зуб. Тут совпадение внешнего события с временем.)
Он сделал самокат.
Так, колесо любви соединив со смерти колесом,
Все едут на бесцельном самокате:
Без женщины/мужчины ты все сам и сам,
А с ней/с ним ты в двухместной вроде бы каюте/палате.
Тот, кто Кругом, соединяя вас,
Неслышно замеряет вашей жизни вес:
Без смерти ты всегда один,
Поскольку для нее рожден.
Тут входит слово никогда
И непрогретая вода Внушает вам, что вы не рыбы, Иначе вы летать могли бы.

VI

Заболоцкий написал Введенскому письмо, примерно такое:
Человек сидит за компьютером.
Кругом, где только возможно,
Лежат книги.
Это все же наверное правильнее, чем:
Человек лежал, скисая
Среди осиновых жуков и праздничных ежей,
Питаясь военными брюквами,
Как прадед завещал,
А между тем, как между брюками,
Червяк подснежный верещал.
Это все же наверное правильнее, чем:
“Человек сидит, у него корабль над головой” —
Это все же, наверное, неправильно.
В сущности, то, что он хотел сказать, выглядит примерно так:
Время — это счастье,
Счастье — это бремя,
Я — боюсь.

VII

Некрасивая девочка в желтой куртке идет, обмотавши шею колючим шa;рфом,
Фонари на мокром асфальте, там же рябь от ее ботинка,
Это станет (потом) забытым шифром,
Отпечатанным (много позже) в ее морщинках,
Она улыбается, город, река, пустo;ты архитектуры,
Под подошвой хрустнула льдинка,
И что есть красота?
Это — город, река, пустo;ты архитектуры,
Луну поймавшая льдинка.
Долгая невидимая трубка,
Продолжение газетной, подзорной,
Кругляшок ясного мира на конце зренья,
Но там ни звука, ни жалкой радости,
Клен успел умереть и воскреснуть,
Как Гильгамеш.
Птицы успели замерзнуть,
Как рябь от ее ботинка.
А кругляшок не приносит
Ни жалкой радости, ни буквы,
День, как глина,
Молчит, ждет, что будет
(Из него).

VIII

Фигура паука,
Геометрична и легка,
И я боюсь, что знает он, зачем так четок
Узор им сплю(с)нутых решеток?
Вечерний долгий свет, недолгая отрада.
Я наклоняюсь, разминаю
Присыпанный, как будто временем, шалфей,
Его сухая горькая прохлада
Укор тому, что в теле хлюпает бесформенно и жарко.
Или ковер. Ведь шелковые нитки
Не знают, что такое голова,
Зубная боль, огонь желанья,
Рвота, седые волосы и стыдные слова.
Или гортензия. Она
Не раздувает ноздри
Почуяв запах спелого вина.
Или паук. Ему неинтересен
Этот стыд, этот стон,
Он ему уныл и пресен,
Как мне гитарный перезвон.
О, говори хоть ты со мной,
Отживший век,
Хоть темен ты, как мозг спинной,
Но сны твои в изнанке век.

IX

Как буквы уязвимы! их тоже любит смерть,
И воздух начеку, земля, огонь, вода,
Им нипочем разбиться и сгореть,
Рассыпаться и утонуть,
Подстерегают их зима, война, осада, казенный путь
И разные другие дураки,
Им нипочем исчезнуть навсегда.
Ворон — Никогда — Ленора.
Рильке: вишневая косточка — смерть
(Подруга говорит: это логическое противоречие:
косточка — это новая жизнь, Я говорю: нет, Рильке пишет, что как живот беременной женщины несет в себе не только жизнь, но и смерть,
так и плодовая косточка и т. д. ...
Она: ладно).
Пока мы это говорим, у нас над головой корабль,
У нас под ногами — чужое знамя,
На нем непонятные буквы выело время
Как мышки из книжки — в сыре.
Сосчитать овец
Или звук снарядить в загробный поход, снабдить на дорогу одеждой —
Зачем, грея глиной тонкие смуглые пальцы,
Длинноглазый шумер в кольчатых стружках своей бороды нащупывал буквы?
Что прятал он в глиняных клиньях?
“Дети, излишек брюквы привел к тому, что пленников оставляли в живых,
Так возникло рабство.
Излишек глины — к тому, что в ней сохраняли звуки,
Так возникла культура”.
А вот пещера:
Лошади убегают.
Лошади убегают, запаздывают их гривы,
Рисовальщик спасался от предсмертной икоты.
Лошади убегают, красивы, неторопливы.
Буквы мои в пещере, а в ней темнее, чем в облацех, вода,
Но они терпеливы,
Как рыбы.

X

Введенский говорил друзьям, что счастливы живущие у моря.
— море — время — море времени — время моря —
Кинохроника: мальчики взапуски с торопливой волной,
Усы, пахнущие табаком/черно-белой любовью на одичавшее племя детей,
Странно высокий голос диктора, девушка, повернувшаяся спиной,
Поднимает ракетку. Как у молодого хищного зверя ходит под кожей ее лопатка.
Учительница говорит: город наш был построен Петром
На костях. Я, не видя этих костей,
Верила ей, но не понимала.
Мелкое море на севере, у меня под боком.
Глубокое море на юге, потягивается сладко.
Тот, кто живет у моря, каждый день наблюдает время,
Оно показывает себя с ленцой, с пижонским размахом,
Взрослые женщины в страшных светящихся платьях
Ходят вдоль моря, им шатко на каблуках и валко,
Их поддерживают седые мужчины,
Чьи усы пахнут вином и страхом.

(c) http://magazines.russ.ru/nlo/2007/85/ma2.html