Крещение Руси поэма

               
               

Тысячелетия языческим богам
Ты поклонялась, Русь, не зная иной веры.
Дворцы, халупы, шалаши, пещеры
И яства раздавались по родам

Людские идолы следили за хозяйством,
Хранили ли очаг, леса ли стерегли
Иль нищим раздавали подаяния,
Но веру очень рьяно берегли.

 Даждьбог и яростный Перун
По тем преданиям главенствовали в мире,
Они давили мощью и казнили,
Но изворотлив был мужицкий ум.

Особенно свирепствовал Перун,
Который тряс раскатом громогласным
Суровых русичей за вольности их дум,
Но извести старался понапрасну.

Когда они упорство проявляли-
В открытом море рыбу добывали
Или в полях пшеницу собирали,
Чтоб жил и множился их род

А если идолы прогневаться решали,
То всех спасал лишь дар иль приношение.
В поклонах до земли молить прощение
 За те грехи, что вряд ли совершали.

Тогда мы были крепко суеверны,
Как и сейчас, ни от того ль, порой,
Мы идолов возносим и примерно
Им следовать торопимся с тобой.






Но я отвлекся.  Именно тогда
Матриархат в той Скифии сложился,
И женщиной языческой гордился
Суровый люд, будь воин иль мужик.

Иль жрец,  высокомерием облаченный,
Иль князь, с дружиною почтенной,
Огнем и сечею карающий других,
Чья непокорность идолам вредила

И смерть за каждым по пятам ходила,
Кто в дальних странах
Прятался и ждал,
И голову склонить не пожелал…

И вот Спаситель  снизошел на мир:
Андреем Первозванным он явился
И первый крест воздвиг,
Чтоб люд в окрест крестился.

На киевских горах тот деревянный крест..
« Да засияет верою Христовой»,-
Святой Апостол мудро всем изрек
И, сев в ладью, на Валаам убег.

Он дерзость учинил на Валааме:
Велеса и Перуна -к «чужой маме»,
А живших здесь жрецов и всех простолюдин
В другую веру обратить скорее.

На шею крест- и пусть он веру греет,
Христос- наш Бог и высший господин

…Огонь и меч без жалости разили
Язычников и тех, кто глянет косо,
Тела летели грудами с откосов,
А птицы и зверье кровавый пир вершили.

Матриархат-  вот корень зла.
В Патриархате есть спасение,
Над Русью пронеслись жестокие сражения
И женщины вершили те дела.



Патриархат же рассудил иначе:
Суровые мужья под стоны, плачи
В рабынь всех женщин возвели,
А мир  измазали в крови…

А тут из Киева князья Аскольд и Дир
В купели окрестились, обновились,
Стал крепнуть христианский Скифский мир,
А с ним и новые кумиры появились.

…Сто лет уж минуло-  какой уж тут покой,
Пришла княгиня Ольга, женщина- загадка,
Язычество отвергла без оглядки,
Еленою назвавшись золотой.

А сын ее  посланником не стал,
Все так же лошадьми поля топтал,
И меч кровавил,
И дома сжигал…

Тут Бог помог: Владимир- внук ее,
Хоть был и нечестив, и жертвовал людьми
Во благо идолам, но веру осознал-
На греческий мотив, и ей молиться стал.

Он гордым был и на поклон не шел
К тем грекам, что в христианстве жили,
Войной опять все споры порешили,
И миром завязали разговор

Об Анне, что давно ему люба,
Опять просил он брата Константина,
Что мир заключит он на долгие года,
А Русь и Греция - навеки побратимы

Василий с Константином чуть иначе
 Насчет сестры придумали тогда:
Язычник ты, а потому не значат
Твои желания ничего- одни слова…

Вот, если ты христианином станешь,.
Тогда и порешим, как этого желаешь.



Владимир так любил, что проявил желание
Принять их веру- христианином стать,
Себя позволил в церкви искупать,
В святой купели, чтоб здоровым спать

Ведь  зрение давненько барахлило,
И раны старые саднило иногда,
Купель спасла- болезни излечила,
Любовь, как солнце, к счастью повела

Из грубого, жестокого мужчины
Он господином милосердным стал,
Всех страждущих кормил и причащал
И помнит мир Владимира поныне.

                1999