30- е ноября

Весь золотой запас продул ноябрь
листвы, масть не пошла, путь смазан Млечный.
Чего грустить? Давать советы я бы
повременил, коль сам в пролёте вечно.
О ветер, то на ост рванёшь, то с оста,
то затаишься, где Ставри-Кая;
я думал, что живу легко и просто,
нет, просто вновь обманывался я!
«Любимый город может спать спокойно»,
да вот не спит, свистит норд-ост – босяк:
не всё же быть казне коровой дойной –
весь золотой запас листвы иссяк.
Идёт зима.  Декабрь брутален сроду.
В душе, как и в природе, муть и тьма.
Плевать на это крымскому народу,
коль знает он, что Крым – не Колыма.
Что на горах зима и зазимует,
ей средь вершин удобнее –  ей-ей!
Мы Бога поминать не станем всуе,
коль можно чертыхнуться на чертей.
Пройдись по Ялте: от вечнозелёных
деревьев и февраль пьянящ, как хмель,
а на плато ай-петринском по склонам
со смехом мчатся лыжники в метель
На лапах сосен снежные наносы,
а ниже чуть уже журчит ручей,
и муть души с дымочком папиросы
уносится средь солнечных лучей…