Аксакал степи простора

          
        (о несчастной любви степняка)
 
       
           Эпилог.







Прекрасна степь в своей красе,
когда тюльпаны по весне
покроет всё до горизонта,
и трели жаворонка – звонко,
с утра, ей песню посвятит.

Аул стоял в близи реки
и юрты, словно те сурки,
стояли кругом – дым струился,
На свет ребёнок появился,
Её назвали Карагёз.

Росла она, забот не знала,
с подругами в степи играла.
Была просватана она,
предрешена её судьба.
Джигит красавец, вот жених.

В степи у гор Баян – аул
жил бай, по имени Кутул,
а глаз смотрел его повсюду,
узнал про девицу он с Юга.
Об этом слуги донесли.

«Прекрасна, стройна и темна.
А косы, словно краска хна,
красы такой мы не видали,
хотя повсюду мы бывали.
Для Вас, прекрасная жена».

Гонцы помчались в тот аул,
Ата*, слова назад вернул,
в Сабандыкуль продал он дочку
и этим он поставил точку.
«Отныне там ей проживать»,

Рассказ аксакала.

- Салам-алекум – здравы все?
« Язык наш знаешь.
Порою мал и тесен свет,
в степи гуляешь?

Садись. Послушай мой рассказ».
Сказал чуть слышно.
Слезинки капали из глаз,
порой неспешно.

«Побудь со мною, не спеши
степи попутчик.
Со мной немного отдохни
свободы лучик.

О жизни грешной расскажу
без всякой лести.
Как надругались надо мной
забыв о чести».

И он немного помолчал
слегка вздыхая.
Рассказ неспешно он начал
Кучмой* играя.

«Я, был когда-то молодым
лихим джигитом.
Свободой вольности гоним,
с душой открытой.

Родная мать была мне степь
подушкой камень.
Душа просила песни петь,
а в сердце пламя.

Мне другом был любимый конь
ветра печалью.
Мне душу грел любви огонь,
мечту качая.

Летел орлом я по степи,
забот не зная.
Неси меня мой друг неси
любовь мне знамя.

Мечтой одною окрылён,
украсть невесту.
Но вышло так, я был пленён,
всё так ни к месту.

Я пару лет прикован был,
к большому камню.
Воды плеснул однажды я
в огонь, где камни.

Была возможность, жёг костёр
и лил на камень.
Я ноги, цепью в кровь истёр
да руки раня.

«Воды так много утекло»
и время тоже.
Однажды всё же повезло
свобода! Боже!

Я шёл, не ведая, куда
мне мгла навечно.
Судьба сюда вот привела,
здесь смерть я встречу.

Луна подруга лишь она,
со мной бывала.
Моя открытая душа,
без слёз рыдала.

Однажды я в степи поймал
коня бродягу.
Повсюду я на нём скакал,
искал Усладу.

В аул я дальний заглянул,
её там встретил.
В своём я счастье утонул,
и солнце светит.

Чуть-чуть, подруга подожди,
мы будем вместе.
И рвётся сердце из груди,
к моей невесте.

Не важно, что теперь она
жена другого.
Была бы ноченька темна
коня лихого.

Тебя я снова украду,
убью любого.
Свою заветную мечту
верну я снова».

И вновь немного помолчав,
в былом блуждая.
Он вновь продолжил свой рассказ,
Кучмой* играя.

«А я так долго изучал
в аул подходы.
Там каждый кустик меня знал
мне, клал поклоны.

И вот настала та пора
я вновь в ауле.
Ещё мгновение. Моя!
К горам свернули.

Но что случилось? Не понять
аул проснулся.
Джигиты в поле, догонять,
к реке метнулся.

Решил кустарником уйти
луна не светит.
Пытался я сокрыть следы,
нас не заметят.

Я дал возможность им уйти,
подальше в степи.
А сам тихонько вдоль реки,
глухие крики.

Коня направил в горы я,
там остров дикий.
Он от погони скрыл меня,
на камнях блики.

Я спрятал там еды запас,
на две недели.
Скрывались мы от чуждых глаз,
в глухой пещере.

Пришла пора мы ночью в плавь
пора сниматься.
Себе сказал «Творца ты славь»
быстрей убраться.

Но вдруг, из ночи к нам пришёл,
джигит аула.
Он, не спеша, к костру прошёл,
в груди кольнуло.

И он поведал разговор
«Всё так и было.
Кто мне укажет вора след
тому кобыла.

Давно следил я за тобой,
а ты на остров.
Я думал ты уйдёшь домой,
а ты, так просто.

И две недели на виду,
видать, ты смелый.
Беги! Но помни по утру,
колчан и стрелы.

Возьмут, в погоню за тобой
рукой умелой.
Направят на тебя стрелу
здесь каждый смелый.

Да. Я тебе ещё скажу
кругом засады.
Ты будь всё время на чеку,
не жди пощады»:

«И вновь исчез в ночной тиши,
на сердце камень.
Лишь сердца стук да стон в груди,
в глазах, как пламя.

Верхом и в степь да побыстрей,
уйти отсюда.
Скакун неси ты нас быстрей
враги повсюду.

Летел без отдыха скакун,
до самой зорьки.
Вдали, увидел я, табун.
Был опыт горький.

Ни что хорошего не даст
мне эта встреча.
Я сам когда-то коней пас
чужак! Нет речи.

Вдали увидел я камыш,
спасенью рады.
Я тихо там сидел как мышь,
за труд награда.

Мой конь немного отдохнул
подруга тоже.
И не надолго я вздремнул,
без сна не го же.

Лишь только стало вечереть,
я камышами.
Тихонько вышел, посмотреть,
взмахнул руками.

Людей с десяток на конях,
возьмут любого.
Шумели что-то второпях,
в погоню снова.

Вернулся я и на коня,
с любимой вместе.
Она вцепилась за меня,
уйдём от мести?

Но видно было, быть тому,
опять погоня.
Платок сорвало на ветру,
началась бойня.

Летели стрелы нам вослед.
Одна достала.
Погас в очах любимой свет,
её не стало.

Я был избит и брошен там,
с любимой рядом.
И я молился всем богам,
а слёзы градом.

Я схоронил её. Вон там,
и вновь весною,
цветёт единственный тюльпан,
всплакнув росою».

***
Он замолчал, сухие слёзы
катились болью по душе,
да лишь растрёпанные косы
играли бликом при луне.

И по весне ручьи стекают
к могучим водам Иртыша,
А годы жизни в грусть играют.
Ушёл джигит, нет старика.
24.11.2014г.
Ата – отец на Казахском языке.
Кучма – что-то вроде плётки.