Гордецы

Нас было двое: он и я.
Суть – оба гордецы.
Он мне годился в сыновья,
А я ему – в отцы.
Он был четырежды судим
И мог прослыть крутым,
Тогда, как в двадцать с небольшим,
Пройдя Нарым и Крым,
Ларьки  «бомбил» и вымогал:
Сколачивал «общак»
Для тех, кто в зоне срок мотал
Годами натощак.
Медикамент, продукт, бельё
И деньги – вкупе, впрок.
Так запасается жульё
На свой грядущий срок.
Невидно этому конца
И дом таким – тюрьма.
Я заменить хотел отца,
Я что – сошёл с ума?
Когда детей двенадцать душ
От разных мужиков!
Мужик - ещё не значит муж:
Завлёк, да был таков!
Кто родила - ещё не мать,
Хотя им жизнь дала.
Но не сумела воспитать
И жизнь их забрала
Кого в детдом, кого в приют…
Его же в интернат –
Из неуюта в неуют:
Распутство, пьянство, мат.
Начала нет, как нет конца:
Кто прав? Кто виноват?
Я заменить не смог отца.
Я сам себе не рад!
Тех деток вместе не собрать:
Ни братьев, ни сестёр.
Пропала их кукушка-мать,
А он - в тринадцать – вор.
Ещё вчерашний выпускник
Системы ПэТэО –
Повеса, плут и озорник –
Крал мелочь из пальто.
Связавшись с местною шпаной,
Пошёл вершить дела,
Но, как случается  порой,
Фортуна подвела.
И, утирая кровь с лица,
Не смея закричать,
Он вспоминал не про отца,
А вспоминал про мать.
И покатилось колесо:
Процесс, этап, тюрьма.
Какой-то дикий, странный сон,
Безрадостный весьма.
Он поначалу было сник:
Ах, что я натворил?!
Но  пообтёрся, пообвык,
Потом «зачифирил». 
Грибок, трахома, простатит –
В довесок ко всему…
Господь велик: Он всех простит,
Простилось и ему.
Пешком до отчего крыльца
Шагать он мог вёрст сто,
Но нет ни дома, ни отца
И я ему никто.