Натали

Он завещал врагам жену не трогать,
душонкам боле душу не пытать…
От лапы ль демона или ладони Бога
нельзя на смертном одре убежать.
Немилосердно час последний длился
в страданьях, увлекающих во мглу.
Держали крест пред ним,
но он молился
на женщину,
притихшую в углу.
Опухших глаз и локонов небрежность
не замечал!
Мерещились в бреду
её лица напуганного нежность,
изгиб губы, капризной на беду;
и профиль, что поставил на колени
плеяду очарованных мужчин!
Знал человек,
знал Пушкин,
но не Гений,
что ей защитою не станет ни один
из них…
И потому, прощаясь,
своим последним словом на земле
простит ей всё и испытает жалость
к тому, что счастью верить не умел.
…На чёрном платье лишь простая брошка,
и, больше не воспетая никем,
она продолжит жить, как понарошку,
отныне знаменитая лишь тем,
что красота греховна изначально,
и этот грех снимает только смерть!
…Но почему тогда в лицо Натальи
нельзя
без
восхищения
смотреть?