Из книги Свой мир творила я счастливо 1970-1978гг

Врываюсь в мир, как в майский дождь…


                1
Свой мир творила я счастливо…
                Иду! Иду! Со мной - никто!
                В. Брюсов.

Свой мир творила я счастливо.
В дождях взрывался он, звеня,
В морских изменчивых приливах,
Взмывающих на кромке дня,
В нем – солнце падало к закатам,
В нем – звезды сыпались, как дождь,
И ветви с  мудростью Сократа
Венчали тенью травы рощ.
В нем – каждый лист был дрожь и трепет,
Гудящий, словно нерв в натяг,
А воздух – поцелуя лепет,
А ветер – безмятежно наг.
И наслажденье высшей мерой
Я вознесла в свой мир, как стяг.
Он одинок, но в нем есть вера
В природы смысл и вещий знак.
Мой мир…

                2
У рук твоих, у губ твоих вблизи
Забыть бы все тревоги в из начале,
А в сердце – тишь, предвестие грозы
На этом неожиданном привале.
Оцепененье чувств, как в полусне,
Но где-то, на последнем блеске влаги,
Рожденном на неведомом мне дне
Является чуть терпкий запах браги,
Хмельной, расплескивающийся через край,
Рокочущий по жилам, все сжигая.
И если есть на этом свете рай,
Его, мой милый, близ тебя лишь знаю,
У рук твоих, у губ твоих вблизи…

                3
И ночи гулкую безбрежность,
И сердца чуткую печаль,
И нерастраченную нежность,
И золотящуюся даль,
И дождь, в ладони моросящий,
И слез пьяняще-сладкий вкус,
Ты – подарил мне это счастье,
Ты – подарил мне эту грусть…

                4
Врываюсь в мир, как в майский дождь,
Слепой, слепящий, в сонме радуг.
Его спасительная ложь
Легка, как сон, что мил и сладок.
Неутомимо пью, взахлёб,
Из вечной чаши узнаванья,
А звёзды падают в облёт,
Дрожа на алтарях закланья,
Лишь шепчет исповедью лес:
«Люби, до ярости удушья,
И твой причальный, бурный плес
В конце дорог забьется глуше…»

                5
А небо – всё-таки высокое
В полёте дрогнувших ресниц.
Твоё лицо, как травы трогаю,
Одно – из миллиарда лиц…
Роса, опавшею звездою,
Ожогом влажным тронет рот,
И жизнь премудростью простою
Сойдёт из солнечных высот.
Взойдёт над сводами закатов,
Над гомоном счастливых птиц,
Чтоб сердце трепетно-крылато
Взлетало к призракам зарниц
В бездонное небо…

                6
Отполыхала мне весна
Сияньем грозовых разрядов.
Природа отдыхом полна
И зрелому покою рада.
Из оперённых облаков
Сольются радужные воды –
И снова тихо и легко
Плывут сияющие своды.
В траве кузнечики звенят,
Стрекозы блещут перламутром.
Простор истомою объят
И росною прохладой утра.
И легок шаг в ветрах дорог,
Смех беспричинен, как от хмеля,
И вьётся вязью стройных строк
Мысль, ускользавшая доселе.
Она – в гармонии стиха
И в ритме полнокровных звуков,
Не знающих пока греха,
Блаженствовать в предсмертной муке…

                7
И первый вздох, и вздох последний
Сольются где-то в тишине.
О это жаждущее лето,
И эта ночь наедине
С мерцающим каскадом трелей
Томящихся в траве сверчков!
Звенели ветры, как свирели,
Как струны под тугим смычком.
К той новорожденности звуков,
Что чище, чем в апрель капель,
Твои причастны были руки
И трав пьянящих терпкий хмель.
Он, жгучей влагой обжигая,
Был нежен, словно поцелуй,
Был трепетней видений рая,
Синее вздоха водных струй.
Он был душе желанным знаком
Чувств, первобытностью простых,
Что под горящим Зодиаком
Мир стал счастливей – на двоих…

                8
Воздух тал, и взгляды горячи.
Почему ж грустнее сердце грустного?
Преломляю памяти лучи
Через призму твоего отсутствия,
Через грань слепого торжества,
Профессурой, впрочем, не изученной,
Что возводит в степень божества
Музу, на признанье не везучую.
Преломляю снова, как давно,
На любовь влюбленность, не иначе,
Позабыв, что в жизни не дано,
Дважды роль сыграть со всей отдачей.
Дважды повторить одни мечты,
Что в восторге вешнего цветенья,
Стали первой мерой Красоты,
Первым осознаньем единенья
С звездами в огрузневшей росе,
С радостью несмелого признанья.
Самой необузданной грозе
Не разбить её очарованья.
Грозам мы на откуп отданы,
Нам они, как ярость утоленья
Жажды первозданной новизны.
Грозы стихнут, изойдя смятеньем,
Чтобы на бестрепетной заре,
Доверяя лишь одной тетради,
Вспомнить о мятущейся поре,
Словно о бесценнейшей утрате…

                9
Ещё мгновенье счастья – и ещё!
Так молит жаждущий о капле влаги.
Не удержать черёд их на бумаге,
Единственный, достойный в жизни счёт!
Не осветить сиянием огней
Незрячесть изнуряющей тревоги,
Так сладость первоцвета с тленом пней
Не сочетать в нерасторжимом слоге.
И всё ж дано мне трепет снега дерзко
Впечатать в голубые лепестки,
Чтоб стал подснежник аргументом веским
Того, что минула пора тоски,
Что снова солнце оплавляет жаром
В капели нежности снега души,
Кровь горячит и оглушает яро,
Чтоб вновь она могла, страдая, жить
В мгновеньях счастья…

                10
Ах, нежность, сладкий трепет кожи,
Все звезды, словно ты у ног!
И ветвь исходит страстной дрожью,
Когда в ней свищет певчий бог,
Когда на зов дубравный слепо,
На первородный птичий стон
Дожди гремяще, властно лепят
Листов упругих светлый сонм.
Потоки яростно несутся,
Смывая зимнюю вину,
И капли жадно, тяжко льются
В приветственную тишину,
И первым шелестом колдуют
На вздохах вновь рожденных трав
И дарят истину простую
Любви, надежды и добра.
Лишь мы, рабы своих привычек,
В плену забот, в разгонах лет
Ввели в незыблемый обычай
Все упрощать, сводя на нет.
Связали душу по рукам
Безумной логикой рассудка,
Что стала нежность так редка,
Словно в пустыне незабудка.
Ах, нежность…

                11
Так жизненно-необходимо –
И не печалюсь ни о чем,
Чтоб грусть томленьем лебединым
Опала за моим плечом,
И снова возродилась вера
В тот миг, что явит, наконец,
Одной мятущеюся сферой
Два полушария сердец.
И явит миражом желаний,
Изведанных и ждущих впредь,
Ту нежность, что нас не обманет,
Явившись в свете и добре.
И полудетскую стыдливость
Укроет в безмятежность сна,
Как землю, что утомлена
Беззвучной влагою приливов.
И зыбок блеск ночной волны,
И шелест, словно вздох сирены,
В знобящем мареве луны,
В пьянящей свежести сирени.
И под протяжный свист крыла
В волну пикирующей чайки
Даль станет явственно-светла,
А взгляд – доверчив без утайки
В томленье лебедином…

                12
Скользят в венцах прозрачных рос
Берез ночные хороводы,
И вздрагивают зябко своды
В холодном блеске дальних гроз.
Тела берез – светлы, нежны
В волнах ромашек бедолажных.
О, сколько здесь сердечек влажных
И лепестковой белизны…
Рука – в руке, и чувства – в лад,
Слов отрешенность, как пророчество,
И в каждом сердце дремлет ад,
Тоскливый трепет одиночества.
И с ним созвучен звездный гул,
И эти ласковые зори,
Не помнящие слез и горя,
Разлук, свиданий и посул,
В венцах прозрачных рос…

                13
В высоких снах горящих звезд,
Надеждою пространств безбрежных
Мечты, как призрак вешних гроз,
Опять грешны и страстно-нежны.
Их свет – от зорей молодых,
Не меркнущих во тьме заката.
Они чисты, как лик святых,
Они тревожны, как набаты.
И первоцветом нежность жжет
В томленье чудном нестерпимо.
О, как хорош в руках любимых
Цветов пунцовый хоровод!
Он замкнут негой на себя,
Те двое – утолили жажду,
Лишь я всю жизнь томлюсь и стражду,
Мечты надеждами губя.
В высоких снах горящих звезд…

                14
И небо – в золотом огне,
И волны – ласковы, как дети,
И в этой чуткой тишине
Мы вновь одни, лишь в лица – ветер.
О, как прохладен он и юн,
И как молчанье наше древне
Под переборы тихих струн
И огоньков ночной деревни.
Вновь мир сгустился в звездный мрак,
Когда теплей – твое дыханье.
Лишь миг – и вечность ожиданья,
И лишь луны безумный зрак…

                15
Как ночь еще нежна,
И дерзкие желанья
Тревожат и влекут мой непокой.
Изнемогаю в жарком ожиданье,
Когда ты позовешь меня, родной.
Игривый твой укус
Мне слаще раз от разу,
Неясный шепот слов,
Смертельней, чем мечта.
И создана Творцом
В бессмертии экстаза,
Прекрасная желаньем нагота.
Ты весь – горячий шквал, 
Ты весь – полет объятья,
Ты – лоно,
Где сгораю я дотла,
И сладость утоленья
Нежной страсти
Изнеможенностью любви
Чиста, светла…

                16
Нагадай, цыганка, счастье,
Хоть солги, да нагадай
То извечное пристрастье,
Что зовется бабий рай,
Дюжину ребят здоровых,
Хлебосольный теплый дом,
Только белые дороги
Под счастливою звездой.
А все черное да злое
Ты про дальний день оставь!
Я на все глаза закрою –
Нагадай, хоть раз слукавь…

                17
Кольца рыжие кудрей,
Растревоженные губы,
Жарких слов слепая удаль
Данью слаженной игре.
Скачки вечные тревог –
Душно, больно, дайте света,
Дайте нежности! За это
Быть мне век у ваших ног.
Не скупитесь, век так мал,
Только миг  в игре столетий!
Вы ж – в венце из междометий,
Я же – скромный пьедестал
О любовь моя…

                18
Ты пришел – и скатилась звезда с небосвода.
Сердце дрогнуло. Вот оно счастье, впусти!
Распахни голубые, как дали, ворота
На моем заблудившемся в жизни пути,
Озари их венцом ясных радуг и молний,
Пусть и кротость, и ярость – все в порыве одном,
Чтоб сгореть –
И в предсмертном мгновении вспомнить
Новорожденный мир в твоем взгляде родном…

                19
Шелестом истерзанных берез
Отгремели в млечных рощах ливни,
Дивной завязью прозрачных рос
И животворящею теплынью,
Благовестом изумрудных трав,
Током смол в стволах янтарных сосен,
Половодьем синего Днепра,
Колкой сытостью тугих колосьев.
Онемели тонкие леса,
На ветвях качая листья-блесны,
И дождей раскосые глаза
В душу падают зеленой бездной.
Как они похожи – на твои...
Плавятся на тонкой коже яблонь,
Розовеющей в губах струи,
Пробуждая в сердце нежный пламень.
Льются бурно, трепетно, светло,
Вздрагивая в синих вспышках молний,
Ливней голубое ремесло,
Одухотворенное безмолвьем…

                20
Среди гроз молодого веселья,
Нетерпимых к хандре и злых,
Средь ночей золотых похмелья
Так нередок грустящий стих
Словно он – из огрузневшей чащи,
Словно он – погребальный звон
По черёмухе, в грозы опавшей,
И по тем, кто был нежно влюблён
Среди гроз молодого веселья…

                21
Не говори, что ветер тих,
А тени – сладостно-робки,
Не говори, что на двоих –
Весь мир, когда шаги легки,
Не обещай любви навек,
Весны цветенье в трансе зим,
Пока крови весёлый бег,
Как с гор поток, неотразим.
Но не сочти за тяжкий труд
Пообещать прийти тогда,
Когда купавы отцветут
И спанет вешняя вода.
Не говори…

                22
Небес бездонно-синий взгляд
Был светел по-лебяжьи,
Когда обрушил майский град
Свою литую тяжесть.
Сквозь яблонь розовую мглу
Он рикошетной стаей
Скакал по теплому стволу
И в острых травах таял.
И ледяной теряя лик,
А с ним безмолвья холод,
Он, словно юноша, постиг,
Что по-земному молод,
И мягок нежностью дождя,
И дробью капель весел,
Что ветви благостно гудят
Созвучьем вешних песен,
Льющихся с небес…

                23
Ах, как синюю дальнюю птицу,
Занесла тебя в дом мой судьба.
И живу, как во сне, и не спится,
Звоны – в сердце, и в мыслях – гульба.
Словно сани несутся лихие,
И заносит крутой поворот,
Миг – и выбросит в ночи глухие,
Где тоска и обида живет.
А пока нежность яростной негой
Опаляет мне душу – лети!
Заметут мою боль синью снеги,
И метелью твой лет отсвистит…

                24
Прости за боль от слов моих,
Они немыслимо-правдивы.
Стриптиз желаний – на двоих
Губителен, как и порыв мой.
Он для тебя необъясним,
То – злая шутка одичанья.
В нем – неизбежность расставанья,
Предчувствие ветров весны.
Прошу, не верь мне и прости
За сладкий искус обладаньем,
За неурочное свиданье,
За жар, не дремлющий в груди
Прости…

                25
Мы были юными, как нимфы,
С глазами ярче хрусталя,
Мечтою влеклись к штормам и рифам,
Под алый парус корабля.
И жаждой счастия томимы
Мы рвались к ним назло земле,
А корабли промчались мимо,
Иль мы меж легких кораблей.
О эти паруса надежды,
Не оставляйте нас и впредь,
В горячке деловой, как прежде,
Ваш свет нас вечно будет греть.
Мы были юными…

                26
Всё это было, было, было
В плывущей летописи снов –
Бездонной синью небо стыло,
И бились синью жилки слов,
И вздрагивали, словно звёзды,
От нервной дрожи бытия –
И было всё безумно просто
В неверном отклике – твоя.
И вот ни слов, ни мыслей трезвых,
И свет, как продолженье тьмы,
И взгляды, как скрещенье лезвий,
А мы – давно уже не мы.
На зыбкой грани полу детства,
Доверчивости чистоты
Мы повторяем поиск средства
Возврата к родникам мечты.
Всё это было, было, было…