Ночной разговор

  В логово Кентавра заглядывали сумерки. Молодой совсем Кентавр созерцал вечерний ячменный кофе бразильской фабрики «KoloSS», сидя на детской качели, вблизи от горящего камина, то и дело покачиваясь из стороны в сторону, поскрипывая стальными креплениями молодых костей, периодически поджимая под себя все копыта.
— Чушь какая-то... — возмущенно потрескивал камин, — И как это кофе растёт из ячменя?
— Ну ты... Это... На личности не переходи, а-а-а! — возмущённо бурчал Кентавр, продолжая созерцать свой кофе, покачиваясь на качели, — И то, и другое, растения...
— Всё-одно, чушь какая-то...
— А... Стало-быть и лошадь с человеком не скрестить по-твоему? Но и то, и другое, животные!
— Ну знаешь... — всё так же потрескивал камин, — Дарвин он конечно мужик правильный был, но и он бы сильно расстроился, если бы ему сказали, что его кобыла забеременела от него...
— Да!!! Тут ты в точку! Не всякой кобыле суждено родить Дарвина, но всякого Дарвина выбирает табун. Достаточно Красной Шапочке произвести  на свет одного только волка, так он и Бабушку съест...
— Так что...? Значит личности это продукт исторический, но ведь именно они управляют историей и меняют её по своему усмотрению...?
— Да. От части... Все знают, что кофе и горькое, и вкусное, и крепкое, и бодрящее... Кофе возбуждает и стимулирует, заставляет бодрствовать и насыщает. И так вот оно овладевает умами всех! Но не каждый любит кофе. Масса продуктов находит только своего потребителя.
— Да! Но при чём тут табун и кофе? Ячмень и кобыла Дарвина? — всё так же возмущённо потрескивал камин, — Чушь, какая-то, да и только...
— Как это при чём тут...? Табун, из которого растёт бразильский вечерний ячменный кофе, не заботится о чистоте своего напитка, ему нужно лишь авторитетное ёмкое название последнего, чтоб каждый Дарвин помнил, что он тоже продукт, пусть даже эволюции.
— А как же кофе натуральный?
— Ну знаешь... — созерцая кофе продолжал Кентавр, — Иному оно не по широте карманов, а другому по сути, уже всё равно что трескать... О вкусах не спорим!
  Отталкиваясь от пола стальными подковами, Кентавр всё так же покачивался на качели, закуривая противозачаточную сигарету. В нём вдруг заиграли половые чувства. Он грезил о кобылах, кобылках и немного о тёлках, мечтая полежать на своей волосатой спине, что никогда, к сожалению, ему не удавалось в реальной жизни.
— Всё равно, чушь какая-то, — настырно возражал камин, всё так же потрескивая, — ты же не способен на светлые чувства, на это способен только я!
— Потому и дурак ты!!! — сказал Кентавр и выплеснул в камин остатки ячменного кофе, камин треснул последний раз бревно и потух в безмолвном молчании, испустив лёгкий сумрачный дымок, — Ты испепеляешь чурки деревянные, я осушаю кофе из ячменя, но то и другое продукты фотосинтеза. Да, я животное! Я не способен на светлые чувства, но мои светлые мысли могут затушить любые горячие чувства. Так кто из нас больше? Я – создатель тебя? Или может быть ты, готовый пожрать своего создателя?...
Вот так, уже в который раз, утро врывалось в логово Кентавра...

1991 г.