Русские и православие

В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шёл Творец Вселенной,
Остановившись, он изрек :
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных,
Я есть твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой нуждою ты тесним?»
И человек сказал «Я — русский»,

... И Бог заплакал вместе с ним
                Н. Н. Зиновьев

11 ноября 2014 года по итогам заседания XVIII Всемирного русского народного собора, посвященного теме «Единство истории, единство народа, единство России» была принята Декларация русской идентичности.

На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры (выделено нами) ; ощущающий солидарность с судьбой русского народа.
Источник: Если принять это определение, то найдется немало русских, являющихся гордостью нашей, которые …не подпадают под него и, значит, русскими не являются. За примерами далеко ходить не надо.
Общепризнано, что вся русская классическая литература XIX века создана православными христианами.  А как же тогда расценивать конфликт Льва Толстого с Русской Православной Церковью?
Величайший из отечественных писателей, при жизни ставший классиком… И в то же время — единственный из наших литераторов, отлученный от Церкви.

2 февраля 1901 г. газеты опубликовали Послание Священного Синода. В котором, в частности, говорилось «…бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. …Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею».
В знаменитом ответе Толстого на определение Священного Синода, опубликованном во всех русских газетах, на раскаяние нет и намека.
Вот отдельные выдержки из него: «…То, что я отрекся от Церкви называющей себя Православной, это совершенно справедливо. … я убедился, что учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же — собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающего совершенно весь смысл христианского учения. …Я действительно отрекся от Церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорее, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым. …Сказано также, что я отвергаю все таинства… Это совершенно справедливо, так как все таинства я считаю низменным, грубым, несоответствующим понятию о Боге и христианскому учению колдовством и, кроме того, нарушением самых прямых указаний Евангелия…»
Попытки объяснить и примирить эти несочетаемые позиции, неоднократно предпринимаемые как деятелями РПЦ, так и биографами Толстого, выглядят по меньшей мере неуклюжими.
А как трактовать строки Пушкина из «Гавриилиады», «Сказки о попе…», эпиграммы на митрополита Фотия, не говоря уже о «…кишкой последнего попа последнего царя удавим»?  Можно конечно по примеру многих его биографов отнести их на счет юношеского радикализма, но что-то мешает сделать это.
А теперь несколько слов в пояснение. Я крещеный, православный.  Полагаю, что  таковы и многие, прочитавшие эти строки. Но, на мой взгляд, есть  существенное различие понятий «вера» и «РПЦ», во главе с патриархом.
Ой ты, гой тебя еси, Патриарх Всея Руси!
Боже тебя упаси: Смуту в души не вноси!