82. Персонификация

Рисуя ветку, надо слышать, как свистит ветер.
Тин Нун.

82.1 – 82.11: Видеть до галлюцинации. – Десятки личин. – Воображаемые переживания. – Примерять смерть. – Влазь в кожу действующего лица. – Раскрой себя на восемь десятых. – Вчувствуйся до боли. – Перевоплощение на основе переживания. – Без волнения дело не идёт. – Самовнушённый ожог. – Проводники близкие к идеальным.


82.1. Видеть до галлюцинации…

Писатель всегда должен галлюцинировать, научиться видеть то, что он описывает. Чем отчётливее видишь призрак своей фантазии, тем точнее и вернее язык произведения. Это закон для писателя – создавать произведения путём внутреннего видения тех предметностей, которые описываешь. Лев Толстой – гениальный писатель. Он достигает такой высоты своим языком, что глазам больно, до чего ты ясно видишь. Когда Толстой пишет как чистый художник, он до галлюцинации видит движение, жесты и находит соответствующие слова. Когда он пишет об отвлечённых вещах, философствует, он не видит, а думает. Алексей Н.Толстой. // Я знаю, когда я пишу хорошо: когда пишу и как будто пером вытаскиваю живые голоса людей. Василий Шукшин. // «Мёртвые» текут живо, и мне совершенно кажется, как будто я в России. Передо мною всё наше: наши помещики, чиновники, офицеры, мужики, наши избы, словом вся православная Русь. Мне даже смешно, как подумаю, что я пишу «Мёртвых Душ» в Париже. Николай Гоголь. // Когда я пишу, я не только вижу и слышу своих героев, я улавливаю шорох их платьев и чую запах их духов. Валентин Пикуль. // Однажды к Бальзаку зашёл приятель и услыхал, как за дверьми хозяин бешено бранится: «Мерзавец, я тебе покажу!..» Открыв дверь, приятель застал Бальзака одного. Тот кричал на персонажа, изобличив его в подлости; галлюцинировал. Каждому писателю нужно видеть до галлюцинации то, о чём он пишет. Развивать в себе это свойство. Алексей Н.Толстой. // Я не сочиняю содержания книги, но вижу её и записываю. Чарльз Диккенс. // У меня всегда есть один образ и вместе главный мотив: он и ведёт меня. По дороге я захватываю всё, что близко лежит к нему. Тогда я работаю живо, рука едва успевает писать. Работа меж тем идёт в голове, лица пристают, не дают покоя, позируют в сценах, я слышу отрывки их разговоров. Мне часто казалось, прости Господи, что я не выдумываю, что всё это носится в воздухе около меня, только гляди и вдумывайся. Иван Гончаров. // …у Гофмана образы его фантазий приобретали такую правдоподобность, полноту материализации, что он просил жену не оставлять его, пока он пишет.


82.2. Десятки личин…

Я много дней жил «Японской любовной лирикой». И, как мне показалось, в какой-то степени перевоплотился в героев этой истинно прекрасной поэзии. Следовательно, сам пережил и перечувствовал то, чем жили древние японские стихотворцы. Моя дочь уверяла меня, что во время работы над книгой я сам стал похож на японца. Думаю, она несколько преувеличила. Георгий Клодт, художник-иллюстратор. // Э, вы не знаете актёрскую природу. Сейчас про деда заговорил – стал похож на деда, про маму заговорю – буду на маму похож. Михаил Ефремов. // Поразительно, когда Леонид Андреев создавал своего Лейзера, еврея из пьесы «Анатэма», он даже в частных разговорах, за чаем, невольно сбивался на библейскую мелодию речи. Сам становился на время евреем. Когда же он писал «Сашку Жегулева», в его голосе слышались волжские залихватские ноты. Он невольно перенимал у своих персонажей голос и манеры, весь душевный тон, перевоплощался в них как актёр. Однажды вечером удивил меня бесшабашной весёлостью. Оказалось, только что написал Цыганка, удалого орловца из «Повести о семи повешенных». Сам превратился в него и по инерции оставался им до утра – те же слова, интонации, жесты. Герцогом Лоренцо он сделался, когда писал свои «Чёрные маски», моряком – когда писал «Океан». Потому так разноречивы суждения о нём. Люди упускали, что перед ними художник, который носит десятки личин. Было много Андреевых, и каждый был настоящий. Корней Чуковский. // Литератор, будучи щедрым, обязан вообразить себя скупым, будучи бескорыстным – почувствовать себя корыстолюбивым стяжателем, будучи слабовольным – убедительно изобразить человека сильной воли. Максим Горький. // Усилие, которое я делаю, чтобы проникнуть в чужие души – беспрерывно, непроизвольно, неодолимо. Это даже не усилие; это души завладевают мной, проникают в меня. Я ими пропитываюсь, покоряюсь им, утопаю в окружающих меня влияниях. Ги Мопассан. // Например, когда я писал своего Антона Антоновича, то до такой степени сжился с ним, что в разговорах со знакомыми в те дни невольно сбивался на польскую манеру говорить. Иной раз в моём голосе слышался польский акцент. Сергей Сергеев-Ценский.


82.3. Воображаемые переживания…

Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной.  Василий Шукшин. // Когда я в «Домби и сыне» описал смерть ребёнка, эта воображаемая смерть так сильно расстроила меня, что я всю ночь не спал, ходил по пустынным улицам Лондона и плакал. Чарльз Диккенс. // Отравление Бовари заставило меня блевать в ночной горшок. Гюстав Флобер. // Написать такой роман («Парфюмер») – ужасно. Я не думаю, что я сделаю это ещё раз. Патрик Зюскинд. // Яркое восприятие описываемого места иногда совершенно уносило меня вдаль от письменного стола. Однажды, сидя в кресле, я так ясно представил себе вершину швейцарской горы, что невольно вскрикнул, обеспокоив домашних. Евгений Салиас. // Стендаль при описании Аустерлицкого сражения слышал пушечные залпы, ружейные выстрелы, стоны раненых. // За месяц работы я измучил себя до полусмерти. Под рукой не было моих обычных средств отвлечения. Не сумев хоть на время избавиться от своей повести, я почти лишился сна. Прочти сценку в конце третьей части два раза – я ни за что не стал бы писать её вторично. Так как я в начале второй части уже знал, что должно произойти в третьей, я испытал такую горесть и волнение духа, словно всё это происходило в действительности. Я ни за какие блага не согласился бы писать «Колокола» снова. Когда вчера кончил, мне пришлось запереться, потому что физиономия у меня вся распухла и была необыкновенно смешной. Я совершенно измучен работой и на сегодня бросаю перо. Чарльз Диккенс. // «Иван Грозный и сын его Иван» писался с невероятным напряжением и затратой нервов. Я работал заворожённый. Минутами мне становилось страшно. Я отворачивался от своей картины, прятал её. На моих друзей она производила то же впечатление. Но что-то гнало меня, и я опять работал над ней. Мне очень обидно отношение ценителей к этой моей вещи. Знай бы они, сколько горя я пережил с нею! И какие силы легли там. Ну да, кому же до этого дело? Илья Репин. // Нужно умереть несколько раз, чтобы написать такую картину! Винсент Ван Гог, в музее у картины Рембрандта. // Рассказать – значит пережить сызнова. Поступки – первая трагедия жизни, слова – вторая. И слова, пожалуй, хуже. Слова жалят. Оскар Уайльд. // И я невольно подумала: не оттого ли последнее время он плохо себя чувствует, снова жалуется на головные боли, что пишет «Раковый корпус», живёт среди больных и умирающих, решает проблему смерти? Наталья Решетовская. // Александр Куприн не раз признавался, что воображаемые переживания или поступки вызывают у него такое же физическое и нервное утомление, какое вызвала бы живая действительность. Леонид Андреев несколько дней чувствовал себя больным после того, как им был написан рассказ «О семи повешенных». // Не то бывало, когда описывалась охота или бал в «Войне и мире». Весёлый и возбуждённый, он имел вид, как будто сам побывал и участвовал в этих увеселениях. Софья Толстая.


82.4. Примерять смерть…

Чаще бывает, что мучение, которому мы сами себя подвергаем, имеет свой источник в нашем собственном воображении. Самуэль Смайлс. // Страдания, пусть и воображаемые, причиняют не меньшую боль. Генрих Гейне. // Я не верю, что писатель может равнодушно относиться к своим героям. Описывать смерть – это значит примерять свою смерть. Илья Эренбург. // Из похорон элегии не выкроишь. Надо ещё вообразить и пожалеть себя в гробу. Иннокентий Анненский. // Помню, когда я описывал в романе «Чудаки» смерть генерала, то несколько дней ходил разбитый, будто и вправду пережил смерть. Алексей Н.Толстой. // Персонаж умирает по-настоящему. Габриель Маркес закончил писать «Сто лет одиночества» в пять часов утра. Поднялся на второй этаж в спальню, рухнул на постель и зарыдал. Жена проснулась и сказала: «Ты убил полковника». // Нет воображаемых несчастий. Все несчастья реальны, если переживаешь их; горе воображаемое – это истинное горе. Анатоль Франс. // Тот, кто хочет прожить больше, чем одну жизнь, должен больше, чем одной смертью умереть. Оскар Уайльд. // Как-то приятель застал Бальзака в обморочном состоянии, обмякшим в кресле. Пульс был неровный, слабый. «Скорее за доктором! Господин Бальзак умирает!..» Писатель от суматошного крика ожил и горестно произнёс: «Ты ничего не понимаешь. Только что умер отец Горио». // Создаваемый образ для меня столь же достоверен, как и объективная реальность. Меня увлекают, преследуют мои воображаемые персонажи, вернее, я сам перевоплощаюсь в них. Когда я писал сцену отравления госпожи Бовари, у меня во рту был такой сильный вкус мышьяка, я сам так сильно отравился, что дважды кряду сделалось расстройство желудка. Настоящее расстройство, ибо после ужина меня вырвало. Гюстав Флобер. // Каждый том «Кристофа» принёс мне много седых волос, вернее, стряхнул их с моей головы. Все кризисы, через которые проходил мой герой, потрясали меня даже сильнее, потому что у меня не такой крепкий организм. Ромен Роллан. // С тех пор как мир страниц возник, везде всегда одно и то же: на переплёты лучших книг уходит авторская кожа. Игорь Губерман. // Съёмки фильма «Калина красная» проходили тяжело. Шукшин не играл, а проживал за героя всю его судьбу. Един в трёх ипостасях: сценарист, актёр, режиссёр. От нервных перегрузок обострилась язва. Да и роль какая трагическая! Сцена смерти – самый экстремальный момент. Казалось, по-настоящему от нас уходит! Гримёры и художники, которые делали кровь ему на рубашке, все рыдали, было страшно! И я боялась, что вот сейчас у него дыхание остановится. Лидия Федосеева-Шукшина. // Пути у поэта окольны, и надо правдиво до слёз, ему притворяться, что больно, когда ему больно всерьёз. Фернанду Песоа. 


82.5. Влазь в кожу действующего лица…

Автор никогда не говорит себе: «Я буду писать про Саньку и Митю». Нет, он должен стать Санькой и Митей, войти в их биографию, как в свою, перевоплотиться в воображаемый образ. Это очень трудно, тут литератор приближается к искусству актёра. Но актёру легче, у него одна кем-то написанная роль, а писатель, создавая образы своих персонажей, сам поочередно перевоплощается в каждого из них. Героя нельзя просто выдумать, писатель должен «войти в него», тогда писать легко. Валентин Катаев. // …когда Диккенс создавал любую из своих гротескных фигур, он то и дело во время писания подбегал к зеркалу. Воспроизводил её облик, все гримасы, ужимки, превращаясь то в Урию Гипа, то в мистера Дика, то в Джингля. Это давало ему для каждого образа новые штрихи. // Итальянский живописец Доменикино нарочно старался рассердиться, собираясь изобразить гнев. Всегда столь живым духом пребывал в представляемом предмете, что чувствовал в себе самом те ощущения и страсти, кои хотел изображать, и невольно передразнивал их телодвижения. // Художник на то и художник, чтобы уметь поставить в себя вместо своего «я» – чужое. Всеволод Гаршин. // Не я в тебе гощу, а ты во мне – как дома. Павел Антокольский. // И вот, как только это достигнуто, что чужая жизнь представляется почти как своя, что своё личное как бы растворяется в чужом, можно с уверенностью приступить к писанию. Написанное будет для всех интересно, совершенно независимо от темы, Шекспир это или башмачники. Михаил Пришвин. // Искусство писателя состоит в основном не в умении наблюдать людей, а в умении наблюдать себя. Александр Афиногенов. // Влазь, так сказать, в кожу действующего лица. Михаил Щепкин. // Чтобы сделать живыми своих героев, поэты должны были отыскивать их чувства, их мысли, даже их движения, их поступки в самих себе. Были минуты, когда Шекспир был Макбетом, Гёте – Мефистофелем, Пушкин – Пугачёвым, Гоголь – Тарасом Бульбою… Владимир Одоевский. // Прочитав «Холстомера», Тургенев сказал Толстому: «Лев Николаевич, теперь я вполне убеждён, что вы были лошадью».


82.6. Раскрой себя на восемь десятых…

Современные писатели не умеют перевоплощаться. В сущности, у большинства из них по одному, у меньшинства по два и только у очень немногих моих современников по три типа. Антон Чехов. // Надо забыть самого себя. Если играю Бориса Годунова, чувствую себя царём. Когда пою Варлаама, чувствую себя беглым монахом и пьянчужкой Варлаамом. Фёдор Шаляпин. // Когда они играют, это уже не они, это кто-то другой. Те слова, которые вылетают из уст актёров, принадлежат другим людям. Ингрид Бергман. // Когда я репетировал почти одновременно две пьесы Лермонтова «Маскарад» и «Два брата», я так глубоко влез в тридцатые годы XIX века, что однажды в ответ на одно печатное оскорбление совершенно серьёзно пытался вызвать моего обидчика на дуэль. Всеволод Мейерхольд. // Уж не помню, который год я, считая с начала работы ещё над пьесой «Кабала святош», живу в призрачном и сказочном Париже XVII века. Михаил Булгаков. // Фигаро, Фигаро, вечно и постоянно один лишь Фигаро. Голова и руки настолько полны оперой, что неудивительно, если я сам превращусь в оперу. Вольфганг Моцарт. // Понимать чужую душу – это значит перевоплощаться. Павел Флоренский. // Солженицын так вошёл в образ мыслей и чувств Ивана Денисовича, что часть неискушённой публики приняла рассказ за документальный, отождествив автора с героем. // Тот волшебный, бесценный миг, когда писатель вдруг замечает, что герой вырвался на свободу, начинает жить «сам по себе», говорить, чувствовать и действовать без авторской указки, и есть, как это ни странно, наиболее полная фаза перевоплощения и вживания автора в образ героя. То есть время наиболее пристального внимания к герою. Николай Москвин. // Я до того вошёл в жизнь моей героини, поверил в то, что она существовала, что влюбился в неё. Беру перо в руки и плачу. Начал видеть её во сне. Она являлась ко мне такая же, какой я её выдумал. Проснулся однажды и думаю: Господи, да ведь это, может быть, главная моя любовь за всю жизнь. А оказывается, её не было. Иван Бунин. // При вживании в того или другого персонажа не надо отравляться собственным воображением. Великие актёры хорошо знают, что полное перевоплощение невозможно и даже излишне. Оно может повредить игре актёра, а в писателе усыпить критика, контролирующего его писание. Однако не всегда удаётся соблюдать равновесие. Сергей Сергеев-Ценский. // Излишняя горячность портит дело, бедой чревато пламя без предела. Юсуф Баласангунский. // Если хочешь выразить свои чувства полностью, раскрой себя на восемь десятых. Заповедь английских актёров. // Когда я пою, воплощаемый образ передо мною всегда на смотру. Он перед моими глазами каждый миг. Я пою и слушаю, действую и наблюдаю. Я никогда не бываю на сцене один. На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует. Иван Шаляпин.


82.7. Вчувствуйся до боли…

Автор описывает движения сердца не столько для того, чтобы их описать, как для того, чтобы их внушить. Он сеятель чувств, как философ – сеятель мыслей. Эмиль Фаге. // Во всех видах искусства необходимо самому испытать те ощущения, которые хочешь вызвать в других. Стендаль. // Нельзя описать труса, не струсив в жизни хотя бы на минуту. Илья Эренбург. // Надо сильно чувствовать, чтобы другие чувствовали. Николо Паганини. // …чувствуй – и будут чувствовать; проливай слезы – и будут плакать. Гавриил Державин. // Только трогательное действует в искусстве неотразимо. Тот, кто умеет растрогать, умеет всё. Альфонс Ламартин. // Ничего нет заразительнее для живого человеческого организма зрителей, как живое человеческое чувство самого артиста. Если хочешь, чтоб я плакал – плачь сам. Константин Станиславский. // Нет слёз у писателя – не будет их и у читателя. Не удивляется автор – не удивляется и читатель. Роберт Фрост. // Если ты хочешь, чтоб плакал и я, сам будь растроган. Гораций. // Читатель не поддаётся никаким иллюзиям, если писатель сам не разделял их, когда творил. Оноре Бальзак. // Когда я писал сцену расставания отца с дочерью в «Накануне», я так растрогался, что плакал. Я не могу вам передать, какое это было для меня наслаждение. Иван Тургенев. // Не перо пишет, не чернильница – пишет горюча слеза. Русская пословица. // Я сам плачу, смотря на картину. Николай Ге. // Василий Шукшин писал последние страницы романа «Я пришёл дать вам волю». Попросил супругу: «Не ложись, пока не закончу казнь Стеньки Разина. Боюсь, чего бы со мной ни содеялось». Часа в два ночи сон сморил жену. В половине пятого разбудили громкие рыдания. Бегом к мужу, а там форменная истерика. Лицо в слезах, кулаками молотит по столу. Сквозь стенания неразборчиво: «Такого-го… му-жика… погу-у-били-ли… сво-лочи!.. Такого мужика погубили сволочи!..» // Создание произведения искусства – это взаимопроникновение личности автора и личности его героя. Томас Элиот. // Писатель не сможет правдиво изображать людей, если он не способен думать и чувствовать, как его герои. Сомерсет Моэм. // Если чувства будут не истинны, то и весь наш разум окажется ложным. Лукреций. // Вчувствуйся до боли, до муки, до веселья – тогда передашь их. Дмитрий Кедрин. // Когда дрожат все струны души писателя, тогда в ответ будут дрожать все струны души читателя. Валентин Пикуль. // Чтоб тронуть нас до слёз, сам зарыдай, поэт. Никола Буало.


82.8. Перевоплощение на основе переживания…

Разумеется, писатель не может пережить всё то, что он описывает, всё то, что пережили и переживают его герои. Но писатель должен пережить нечто, позволяющее ему понять переживания героев. Илья Эренбург. // Понять – значить почувствовать. Нельзя играть страсти и образы, надо действовать под влиянием страстей и в образе. Константин Станиславский. // Писатель не сочувствует, он чувствует за других. Он испытывает не симпатию (которая слишком часто вырождается в сентиментальность), а то, что психологи называют эмпатией. Именно потому, что Шекспир был так щедро наделён способностью входить в чужое эмоциональное состояние, сопереживать, он из всех литературных гениев есть самый несентиментальный. Сомерсет Моэм. // Ничего не играть: не играть образа, не играть слов, не играть чувств, не играть положения, драматического или комического, не играть смеха, не играть плача – ничего не играть. Перевоплощение на основе переживания. Владимир Немирович-Данченко. // Как далеко актёру, который только понимает какое-нибудь место, до актёра, который в то же время переживает его! Готхольд Лессинг. // Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене нужно жить. Фаина Раневская. // Когда я заканчиваю спектакль и выхожу в уборную снять грим и переодеться, во мне всё ещё живёт Борис Годунов. Чтобы выйти из роли окончательно, мне потребуется один-два, а иногда и три дня. Александр Огнивцев. // …развоплощение сыгранной роли. В этом есть нечто пугающее: часть твоего «я» не скоро вернётся обратно. // Но вот, хоть уж сбросил я это тряпьё, хоть нет театрального хламу, доселе болит ещё сердце моё, как будто играю я драму! И что я поддельною болью считал, то боль оказалась живая… Генрих Гейне. // В поэзии, как на войне, надо кровь проливать! Сергей Есенин. // Рубенс подмешивает кровь к своим краскам. Гвидо Рени. // Все эти дни я находился под впечатлением той (рукописной) части «Былого и дум» Герцена, в которой он рассказывает историю своей жены, её смерть. Всё это написано слезами, кровью; это горит и жжёт. Иван Тургенев. // Да, писать «Записки», как я их пишу, – дело страшное. Сто раз переписывая главу о размолвке, я смотрел на каждое слово, – каждое просочилось сквозь кровь и слёзы. Александр Герцен. // Только то, что оплачено кровью, и воздействует на читателя. Если этого нет, то ты не творишь, а пишешь книги. Генрик Ибсен.


82.9. Без волнения дело не идёт…

Я пишу с удивительным спокойствием, только бы оно не отразилось на моём произведении. Ибо холодность – это уже посредственность. Иван Тургенев. // Диктовал, но нехорошо; спокойно и без волнения, а без волнения наше писательское дело не идёт. Нельзя писать с чучелой вместо сердца. Лев Толстой. // …надо себя «расцарапывать». Леонид Хейфец. // Важно, чтобы ты любил свою историю и её персонажей, переживая вместе с ними всё происходящее, а не просто используя их в качестве иллюстраций. Малькольм Брэдбери. // Душевным тоном среднего человека нельзя писать, потому что всё исходит из таинственных глубин нашего чувства. Дмитрий Мамин-Сибиряк. // Писательство без участия себя самого бездушно и никому не нужно. Михаил Пришвин. // Слова, которые рождаются в сердце, доходят до сердца, а те, что рождаются на языке, не идут дальше ушей. Аль-Хусри. // Трудно оратору найти путь к сердцу слушающего, если сам он не воодушевлён. Пьер Буаст. // Зажигает только тот, кто сам горит. Пётр Павленко. // Попусту твердится, что к сердцу не ложится. Русская пословица. // Речь только тогда достигает своей цели, когда за каждым словом чувствуется душа говорящего; чувствуется та сила, то душевное состояние, которое её вызвало. Николай Шелгунов. // Только то, что из сердца исходит, на другие влияет сердца. Иоганн Гёте. // Духодвижные излияния, с воодушевлением написанная речь воодушевляют читающего их. Чувство, вложенное в слово, через слово переходит в душу слышащего или читающего. Из Библии. // То, что идёт от сердца, близко к сердцу и принимается. Самуэль Кольридж. // Ум может придать слогу изящество, но только сердце его согревает. Пьер Буаст. // Лёвочка всю зиму раздражённо, со слезами и волнением пишет. Софья Толстая. // Я слишком близко принимаю к сердцу то, что пишу; выплакиваю (буквально) горе каждого раненого и убитого. Василий Верещагин. // Что за странное явление – способность писателя становиться беспомощной жертвой собственной выдумки и плакать перед сценой, которую нерешительно, ощупью, создаёт его воображение! Вот так и я, работая сегодня над одной сценой из «Жермини Ласерте» плакал и задыхался от неукротимого кашля. Эдмон Гонкур. // Написано в припадке энтузиазма с излиянием обильного потока слёз. Витторио Альфиери. // Я не сомневаюсь, что самые страстные, поразительные сцены описываются автором со слезами на глазах. Генри Филдинг. // Растроган, и капают слёзы с пера! Алексей Кручёных. // Сегодня я, плача как ребёнок, сочинял для «Актрисы Фостен» письмо Бланшерона перед самоубийством. Но ударит ли оно по нервам читателя так, как ударило по моим? Эдмон Гонкур. // Я испытываю в иных местах, например, в четвёртой картине (в спальне у графини), которую аранжировал сегодня, такой страх, ужас и потрясение, что не может быть, чтобы и слушатели не ощутили хоть часть этого. Петр Чайковский, работая над оперой «Пиковая дама». // Слово, идущее от сердца, всегда проникает в сердце. Низами.


82.10. Самовнушённый ожог…

Только тот может хорошо изобразить горе, кто сам его чувствует, когда изображает. Генри Филдинг. // Если бы я не разделяла страданий Дидоны, то я никогда не могла бы их представить. Лейрис Клерон. // В повести Максима Горького «Город Окуров» муж в припадке ревности убивает ножом свою жену. Когда он писал эту сцену, я услыхала вскрик, и что-то тяжёлое рухнуло в кабинете на пол. Вбегаю туда и вижу, что Горький во весь рост лежит на спине около письменного стола, раскинув руки в стороны. Кинулась к нему, прижалась ухом к груди – не бьётся сердце, не дышит! Что делать?.. Расстегнула рубашку, компресс на грудь класть. Вижу – с правой стороны от соска вниз розовая узенькая полоска. И становится всё ярче и багровее. «Больно как!» – шепчет. «Да ты посмотри, что у тебя на груди-то!» – «Фу, чёрт!.. Ты понимаешь, как это больно, когда хлебный нож вонзят в печень!..» Это с какой силой надо было переживать описываемое, что образовалась стигма. Через несколько дней потом исчезла. Мария Андреева. // Когда актёр отдаётся порыву высокого искусства, он перестаёт ощущать зубную боль, лишь по завершении спектакля она вспыхивает с прежней яростью. Из истории театра мы знаем, как хромой актёр с костылями, перевоплощаясь, играл без костылей и не хромал. Люсьен Гютри играл пьяницу и получил сердечный удар, какой бывает у пьяниц. Беспредельная отдача всех душевных и физических сил сценическому образу, из-за которой Хмелёв умер на сцене в роли Ивана Грозного, а Добронравов – в роли царя Фёдора. Вольдемар Пансо. // Любопытна деталь жизни Розимонда, артиста, не знавшего Мольера, но игравшего в его пьесах, и по воле случая, умершего, как и Мольер, исполняя роль в «Мнимом больном». Жан-Поль Креспель. // Описывая, как его герои плывут на плоту по кипящей подземной реке, Жюль Верн получил самовнушённый ожог. Явление того же порядка, что и «удар ножом» у Максима Горького и стигматизация у Франциска Ассизского. Феномен, свидетельствующий о повышенной самовнушаемости. // Флобер, у которого появились симптомы мышьячного отравления, когда он писал о самоубийстве Эммы Бовари, – это лишь особенно яркий пример того, что по опыту знакомо всем писателям. Сомерсет Моэм.


82.11. Проводники близкие к идеальным…

Если ты хочешь нарисовать птицу, ты должен стать птицей. Кацусика Хокусай. // Желаешь понять подлинную историю травинки? Прежде всего попытайся перевоплотиться в эту травинку. Если не удастся, довольствуйся анализом её частей и при желании сочиняй их псевдоисторию. Бенедетто Кроче. // Когда я читал Льва Толстого, охватывало чувство, словно мир пишет им. Его книги выглядят так, будто существование великого множества разных людей, животных, растений, облаков, гор, созвездий пролилось сквозь писателя на бумагу. Известно, что физики имеют в виду, говоря о сопротивлении, оказываемом проводником электрическому току, текущему в нём. Аналогично и среди писателей есть проводники более или менее близкие к идеальным. Исаак Бабель. // Ей-богу, я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбою или побыть женщиной и испытать роды. Я хотел бы пожить внутренней жизнью каждого человека, которого встречаю! Александр Куприн. // Я как-то чувствую людей, физически чувствую. Лев Толстой. // Я чувствую себя за них, за всех, как будто побывал в их шкуре, я таю сам, как тает снег, я сам, как утро, брови хмурю. Борис Пастернак. // Вливает живописец жизнь… Гавриил Державин. // Чудо великих перевоплощений невозможно, если писатель не знает, не чувствует самого себя в различных обстоятельствах, и никогда не сможет он рассчитывать на то, что его будет чувствовать читатель. Лоренс Стерн. // Чтобы быть художником слова, надо, чтоб было свойственно высоко подниматься душою и низко падать. Тогда все промежуточные ступени известны, и он может жить в воображении жизнью людей, стоящих на разных ступенях. Лев Толстой. // Сегодня, например, я был одновременно мужчиной и женщиной, любовником и любовницей и катался верхом в лесу осенним днём среди пожелтевших листьев. Я был и лошадьми, и листьями, и ветром, и словами, которые произносили влюблённые, и румяным солнцем, от которого жмурились их полные любви глаза. Гюстав Флобер. // Пережив сто жизней в срок одной судьбы. Современники сравнивали Пушкина с Протеем – божеством, способным принимать любой облик. // Вся жизнь, отданная изучению истории, привела меня к странной и, может быть, нелепой мысли, что я всегда существовал. Да, мне пришлось побывать при осаде Пскова во времена Ивана Грозного. Я наблюдал за повадками придворных при дворе Анны Иоанновны и Екатерины Великой. Мне по сию пору слышатся победные громы Кунерсдорфа. Наконец, жалкий, смятый и раздавленный, я блуждал по кочкам болот в Пруссии, когда немцы громили армию Самсонова… Что там одна жизнь? У меня их было множество – и каждая в своём времени, а я сам разноязыкий выступал в различных ипостасях, костюмах. Всегда существовавший, я всегда и обречён существовать – в будущем! Именно в этом – моё счастье, как писателя. Валентин Пикуль. // …одно из удивительных свойств художника: испытать чужие страсти. Юрий Олеша. // Лирический поэт по своей природе двуполое существо, способное к бесчисленным расщеплениям во имя внутреннего монолога. Осип Мандельштам. // «Вы – Борхес?» – «Временами». // Я осмелюсь предположить, что Анон, написавший так много стихотворений и не подписавшийся под ними, часто был женщиной. Вирджиния Вулф. // Быть может даже, я сама дама и только скрываюсь под мужским  псевдонимом. Антон Чехов. // Способность художника к перевоплощениям определяет продолжительность его творческой жизни. Чеслав Виткевич. ///