Как не надо писать пародии. Попытка исследования

Прочёл недавно новую книгу пародий одного известного автора (к слову сказать, моего хорошего товарища) и понял, почему некоторые авторы нас, пародистов, мягко говоря, недолюбливают. Нет, не за то, что пародисты высмеивают их произведения или литературных героев. Большинство пишущих достаточно мудры для того, чтобы признать неточности (ляпы, «косяки») в своих творениях. И достаточно самоироничны, чтобы вместе над ними посмеяться, особенно если пародия удачная. Абсолютно безгрешных литераторов, я думаю, вообще не бывает. Тем более, что русский язык настолько сложен и многообразен, что не всегда увидишь за написанным словом второй или третий смысл. Хорошие пародисты в этом плане молодцы: они вытаскивают дополнительный смысл на поверхность, вынуждая и самого автора, и начинающих поэтов тщательнее работать над словом. Сборник хороших пародий – это своего рода учебник русского языка, где в развлекательной форме разъясняются ошибки языкознания.
Сразу следует оговориться, что речь пойдет об одной из разновидностей пародий – сатирической, критической. За границами нашего глубокомысленного исследования останутся другие разновидности – дружеская пародия, не ставящая своей целью высмеять литературное произведение или литературного героя, и пародия-подражание, когда копируется стиль автора или используются герои его произведений. Мы же будем говорить о пародии, задача которой – обратить внимание читателя на какой-либо недочет автора произведения, ставшего объектом пародии. 
Так вот, мой друг-пародист написал некоторые пародии на строки, которые, на мой взгляд, не стоило пародировать. Иными словами, выдернул из стихов других авторов обычные строчки, где нет ни языковых, ни литературных изъянов, и совершил над ними «насмешку». Некоторые основы для пародий вообще взяты из иронических стихотворений или даже других пародий. То есть, получилась насмешка над насмешкой ради насмешки - просто так, без причины, без оснований, на пустом месте.  Не удивлюсь, если кто-то из пародируемых авторов на пародиста справедливо обидится – согласитесь, неприятно получить щелчок по лбу и даже дружеский подзатыльник, если ты этого не заслуживаешь. В свою очередь пародист из борца за чистоту русского языка, из санитара поэтического леса превращается в язвительного зубоскала. А вместе с ним в глазах литераторов в зубоскалов превращается весь и так немногочисленный отряд поэтов-пародистов. И когда появится пародия на действительно имеющийся промах в произведении того или иного автора, тот может воспринять пародию не как указание на его собственную ошибку, а как беспричинное глумление (насмехательство) над его творением. Наконец, это просто дискредитирует жанр литературной пародии. А жанр этот сегодня нужен как никогда. К сожалению, в современной России почти исчез институт редактуры, когда каждое литературное произведение, прежде чем быть опубликованным, проходило жёсткую правку профессионалов. Откровенно слабые произведения появляются и в литературных журналах-альманахах (особенно если их автор является спонсором издания), издаются книгами, если автор может себе позволить оплатить их выпуск. По таким книгам начинающие авторы формируют представление о литературе вообще, ошибочно думая, что это и есть настоящая поэзия (проза). В будущем они пополнят ряды литераторов-недоучек. И так в геометрической прогрессии. Пародист же, как санитар поэтического леса, выискивает и «съедает» слабых, чтобы сохранить популяцию сильных, чтобы окончательно не зачах и не распылился наш великий и могучий… Ведь вместе с русским языком мы можем потерять и русскую культуру, а значит, и русскую нацию.
В марте 2014 года на закрытии областной Недели детской книги я выступал в Сергаче перед школьниками нескольких районов. Эти ребята были отобраны для участия в мероприятии как наиболее грамотные (по мнению сотрудников районных библиотек). Из ста собравшихся в зале учеников ни один правильно не ответил на мой вопрос – что такое литературная пародия? Звучали ответы: это когда мужчина переодевается в женщину и ее голосом исполняет песню на телеэкране. А ведь это наиболее грамотные современные дети! До чего же надо было довести уровень образования и культуры нашей молодежи, что они сегодня понятия не имеют о старейшем – со времен Гомера – жанре литературной пародии. Прошло немногим более двадцати лет с тех пор, как передача «Вокруг смеха» пародиста Александра Иванова собирала у экранов телевизоров целые семьи. И вот по прошествии этих двадцати лет новое поколение уже не знакомо  со старейшим литературным жанром, который не просто вскрывает и показывает изъяны в литературном творчестве, но делает это ненавязчиво, смешно, результативно. 
Пародист как никто ответственен за сказанное им слово, ведь героями его произведений зачастую являются не вымышленные литературные персонажи, а реальные люди, его собственные коллеги по литературному цеху. Если уж высмеивать, то исключительно за дело – за серьезные неточности, ошибки, ляпы и «косяки». Признаюсь, некоторые мои ранние пародии тоже написаны просто так, без достаточных на то оснований. И я не безгрешен. С удовольствием выбросил бы сегодня их из своего творческого «багажа», но они уже опубликованы в книгах, альманахах. Увы, что написано пером…
Недавно по просьбе одного из начинающих авторов я анализировал его пародии. Некоторые результаты этих «анализов», выявленные ошибки являются, на мой взгляд, типичными для начинающих поэтов-пародистов.
Прежде всего, пародисту по уровню литературного мастерства недопустимо быть ниже автора оригинала – пародируемого произведения. Эта ситуация ёмко описана Иваном Крыловым: «Ай, Моська! знать она сильна, что лает на Слона!». Понятно, что не боги горшки обжигают, но прежде чем браться учить кого-либо профессии (жанр пародии не просто развлекательный, но и обучающий), следует прежде самому стать профессионалом.  Я не веду здесь речь о графоманах. О графоманах я вообще предпочитаю ничего не говорить – ни хорошее, ни плохое. Слабый в литературном мастерстве пародист (как и любой слабый литератор) вызывает жалость и сострадание как человек, явно занимающийся не своим делом.
Одна из распространенных ошибок пародиста – сюжетная ограниченность. У всех без исключения анализируемых пародий молодого автора был единственный сюжет: человек пишет стихи. Варьировались ситуации, герои (Муза, Пегас, поэзия), но всё об одном и том же – о стихосложении и об авторах стихов. В одном произведении герой идет в поэзию босиком, в другом – Муза пришла на сеновал, в третьем – автор не может писать стихи, а зачем-то пишет. Читатель (или слушатель) от такого сюжетного однообразия быстро заскучает. Не исключено, что одна из причин подобного – выбор объекта для пародий. Видимо, пародист сознательно (или неосознанно) выбирал у пародируемых поэтов строки, связанные с процессом стихосложения. Конечно, в этом случае у пародиста выбор невелик. Как говорил герой Алексея Смирнова в фильме «Операция «Ы», «сейчас к людям надо помягше. А на вопросы смотреть ширше».  Надо больше и внимательнее читать разных авторов, больше обращать внимания на стихотворные промахи в произведениях, посвященных различным тематикам («ширше»), а не только связанным с процессом написания стихов. Кстати, я подозреваю, что у моего друга-пародиста была та же проблема – малое количество достойных объектов для пародий.
Лично я, читая очередной сборник стихов или поэтическую подборку в журнале, на страницах с возможными будущими пародийными объектами делаю закладки, а иногда карандашом на полях записываю мелькнувшую мысль для будущей пародии. К этим закладкам я потом периодически возвращаюсь не раз, и не два, потому что не сразу приходит достойная для пародии идея.  У меня и сейчас несколько полок с книгами и торчащими из них закладками. И каждый пародист должен быть в первую очередь читателем (причем, очень активным), а уж потом писателем.
Говоря об идее пародии, мы плавно подошли к следующей распространенной ошибке – пародия не смешная. Вроде всё у пародии есть – и объект пародирования, и копирование стиля автора этого объекта, и сюжет раскрыли по-новому, а… не смешно. В чем дело?
Чтобы понять, как написать смешную пародию, углубимся в науку смеха: что такое смех, откуда он берётся и как его вызвать у читателя (слушателя)? Не знаю, догадался ли кто до меня такое исследование провести, но если я первый, то вполне могу претендовать если не на Нобелевскую премию, то как минимум на какой-нибудь орден.
Пародия строится по тем же законам и правилам, что и анекдот. Давайте разберем на части бородатый анекдот про Штирлица:
1. Штирлиц сидел у окна.
2. Из окна дуло.
3. Штирлиц закрыл окно.
4. Дуло исчезло.
1. В первой строке автор анекдота вводит слушателя в сюжет, задавая некий стереотип, в соответствие с которым слушатель будет дальше воспринимать этот короткий рассказ. Как правило, это отсыл к чему-то широко известному. В нашем случае задан Штирлиц и, следуя логике стереотипа, всё, что с ним связано: советский разведчик, Берлин, Великая Отечественная война и так далее (свои стереотипы сразу же возникают, стоит лишь назвать очередного героя анекдота: Вовочка, блондинка, доктор Айболит и прочие).
2. Во второй строке происходят некие события, связанные с главным героем – «в окно дуло». События эти, как правило, - своеобразная закладка для концовки анекдота. И события происходят именно в рамках развития заданного стереотипа. Важно заложить именно такое развитие сюжета, чтобы в конце анекдота слушатель мысленно, неосознанно вернулся к этой закладке. То есть, чтобы произошла своеобразная закольцовка сюжета.
3. Третья строка – продолжение развития событий, их уточнение. Главное, чтобы слушатель раньше времени ничего не заподозрил о результате. Все события до этого происходят именно во фрейме стереотипа.
4. Наконец, концовка. Вот здесь и происходит ломка стереотипа. Слушатель слышит то, чего услышать не ожидал. Для него такой поворот сюжета стал сюрпризом. Я называю это - концовка-парадокс. Автор анекдота резко сломал стереотип, в данном случае воспользовавшись игрой слов «дуло»-«дуло», глагол-существительное. И вот тут появляется смех. Учёные полагают, что смех вызывается, как правило, несуразицей - ошибкой, несовпадением результата с намерениями или ожиданиями. Кстати, существует даже наука о смехе – гелатология. Наука, правда, совсем молодая, я сам узнал о ее существовании в процессе подготовки данной статьи. Значит, всё-таки не я первый заинтересовался причинами смеха, так что не видать мне ни ордена, ни Нобелевской премии ;.
Кстати, согласно данным учёных, женщины смеются чаще мужчин. Поэтому если перед вами будет стоять выбор, перед какой аудиторией выступить с пародиями – перед мужской или женской – выбирайте женскую. Или детскую – ребёнок смеется в 20 раз больше взрослого. Правда, в детской аудитории вам придется предварительно объяснить, почему вы написали эту пародию, в чем пародируемый автор неправ, какое правило русского языка он нарушил.
А теперь разберем по косточкам пародию, и вы увидите, что она строится по тем же законам анекдота. В качестве образца я взял свою собственную пародию, которая называется «Ласка».
 Девушка красивая, как в сказке,
 Умоляю, мимо не пройди.
 Знай, что утоплю тебя я в ласке,
 Нам с тобою будет по пути.

 Автор - Валерий Шевченко из Новосибирска

А вот и сама пародия:
 Девушку красивую, как в сказке,
 Засучив, как водится, рукав,
 Искупать хотел однажды в ласке,
 Да и утопил, не рассчитав.
Так же, как у анекдота, у пародии четыре строчки, каждая из которых исполняет свою роль.
1. Отсыл к чему-то известному, то есть к стихам пародируемого автора, которые прозвучали вначале. Тем самым у слушателя уже складывается некий стереотип дальнейшего развития событий.
2. Происходит развитие, уточнение события. Делаем в мозгах слушателя закладку («засучив рукав»), чтобы переносный смысл выражения «искупать в ласке» в конце пародии превратился в прямой смысл – «утопил».
3. Продолжение развития события, одновременно напоминаем читателю, что правильно говорить  «искупать в ласке». Это тоже закладка, она поможет нам дальше смыслово закольцевать всю пародию.
4. Концовка-парадокс, ломка стереотипа, построенная на игре слов (искупать – утопить)  и на неправильном употреблением этого выражения пародируемым автором. Закольцовка сюжета. Говоря по-научному, в голове слушателя произошло несовпадение результата с его ожиданиями (это и есть ломка стереотипа). Важно как можно дольше скрывать сюрприз-концовку, чтобы слушатель (читатель) раньше времени не догадался, чем кончится дело. Тогда концовка будет эффектнее. И смешнее. А ведь мы именно этого и добиваемся, верно?
Не могу удержаться, чтобы не поделиться интересной информацией о смехе, которую вычитал в журнале «Наука и жизнь» за 2008 год:
«Известна заразительность смеха. Её используют в юмористических передачах, проигрывая за кадром заранее записанный смех. Причины такой заразительности пока не раскрыты гелатологами, но известны целые смеховые эпидемии. Так, в одной из школ Танзании в 1962 году группа девочек, начав над чем-то хихикать, не могла остановиться. Смех перешёл в истерический и распространился на несколько окрестных деревень, откуда ученицы приходили в школу.
Если уж говорить о медицинском аспекте смеха, надо упомянуть, что, по многим данным, смех усиливает иммунную систему, способствует выработке в мозге естественных обезболивающих веществ - эндорфинов, помогает дышать глубже и тренирует дыхательные мышцы».
Так что жанр литературной пародии, оказывается, полезен не только для сохранения русского языка, но и для здоровья.
Кстати, насчет концовки пародии. Один мой хороший товарищ, поэт-пародист из города Сочи Виталий Серков прислал мне однажды пародию, которую он написал на стихи Александра Боброва. Сначала стихи-оригинал, затем пародия Виталия:

Ночные крики

Стих ресторан, шумевший подо мной,
 Но оглашалась криками округа:
 - Григорьев, гад, пойдёшь ли ты домой?
 Взывала чья-то верная подруга….

…- Григорьев, гад, пойдёшь ли ты домой?
 Я крикну в фортку: «Не ходи, Григорьев!
 Дыши вольней: семь бед — один ответ,
 Да сколько мы живём на этом свете!»

Александр Бобров. Гостиница. Полночь.

Какая ночь стояла, Боже мой!
 Но крик летел, ночную тишь минуя:
 - Наталья, дрянь, пойдёшь ли ты домой?
 Взывал мужик, скорей всего, ревнуя.

- Поди-ка ты прошла и Крым, и Рим, -
 Подумал я, — большая жизнелюбка…
 Да ведь и мы судьбу благодарим,
 Когда легко спадает бабья юбка.

Я понимаю: выплатить кредит,
 Потом тянуть, как баржу, ипотеку…
 Но как же счастью это всё вредит!
 А старый друг зовёт на дискотеку…

-Наталья, блин, пойдёшь ли ты домой?!
 Я крикну в небо: «Не ходи, Наталья!
 Коль дом тебе стал клеткой и тюрьмой,
 Твой муж-ревнивец — попросту каналья.

Но я, замоскворецкий атташе,
 Готов укрыть беглянку черноброву…
 … Мой номер на четвёртом этаже,
 А коридорной скажешь: «Я к Боброву…»

Изначально концовка у пародии была какая-то… никакая. Ну не смешно было, и всё тут. И мы с ним вместе долго бились над тем, чем же завершить эту ночную историю, пока самому Виталию не пришел в голову нынешний вариант – классическое несовпадение результата с ожиданиями читателя. Стало понятно, к чему сводятся философские размышления о тяжелой женской доле из уст гостиничного гостя.

Я вам еще не надоел со своими нравоучениями? Тогда продолжим дальше разбирать типичные ошибки поэтов-пародистов. 
Ещё одна проблема пародиста – многословность. Многие пародии, которые я «анализировал» у молодого автора, неоправданно длинные, неоправданно затянутые и оттого скучные. Согласитесь, что лучше сказать одно слово и попасть в точку, чем сто слов и без результата. Строк и слов в пародии должно быть ровно столько, чтобы донести до читателя основную мысль (если она есть). Чем длиннее пародия, тем выше вероятность того, что читатель забудет строки пародируемого автора. А в этом случае пародия вообще теряет всякий смысл. Пример короткой пародии смотри выше («Ласка»). Читатель еще помнит слова пародируемого  («утоплю в ласке») и понимает смысл игры слов (искупать – утопить в ласке). Читатель не успевает заскучать, его внимание еще не рассеялось, не переключилось. Самое время ударить парадоксальной концовкой.
Относительная многословность пародии оправдана только в одном случае – если в «теле»  самой пародии присутствует несколько мини-концовок, вызывающих смех. Тогда даже не нужно особо ударное завершение, ваш слушатель (читатель) будет смеяться на протяжении всей пародии. Даже если он хихикнет в двух-трех местах, считайте, что пародия удалась. В качестве примера приведу пародию замечательного поэта и человека Евгения Андреевича Нефёдова, имя которого носит Всероссийский фестиваль иронической поэзии «Русский смех». Пародия на стихи Валентина Меркурьева называется «Случай в лЕсе»:

Я в этом старом лесе
Ищу слова для песен...

Валентин Меркурьев

Я в лЕсе был. Искал слова
Для песен о подруге.
Сидел на бЕреге сперва,
Потом лежал на лУге.

Остановился на мостЕ
И думал: неспроста ведь
Слова приходят — да не те,
Чтоб их в стихе поставить.

Тут критик вдруг из камышов
Подплыл ко мне на плОте,
И говорит: - Вы падежов
Давно не признаёте?

Коль в самом деле не в ладу
Или нарочно это -
То лучше прыгайте в водУ
И ваша песня спета...

Я говорю: «Вы что, в бредЕ?
Вы что имели в вИде?
Катитесь, милый, как по льде -
А я в гробе вас видел!»

...Ушёл он, не сказав «прощай»,
При личном интересе.
Такой вот, мОлодежь, случАй
Со мною вышел в лЕсе.

Написать пародию, вызывающую смех на всем протяжении ее чтения (слушания) – это высший пилотаж. Евгений Нефёдов и был пародистом высшего пилотажа. К сожалению, он рано от нас ушел.
В большинстве случаев многословность пародиста проявляется тогда, когда ему нечего сказать, или он не умеет доносить свои мысли коротко. Возможно, что начав писать пародию, автор сам еще не знает, какая у нее будет концовка. А вот это принципиальная ошибка. Пародии пишутся, как правило, «с конца». Сначала следует придумать, понять, чем ваша пародия завершится, а уже потом писать ее, целенаправленно закладками подводя к итогу.
И, наконец, вернусь к тому, с чего начал - пародировать следует только то, что следует пародировать. Причем, читатель пародии должен без лишних усилий понять, что именно пародируемый сделал не так, за что его пародист взял на карандаш. А строками самой пародии как раз и следует объяснить, в чем пародируемый автор не прав. Тогда ваша пародия будет не только смешить, но и просвещать.
Как проверить пародию, получилась она или нет? Проверять надо на слушателях. Именно на слушателях, а не на читателях. Читая пародию вслух, можно расставить необходимые смысловые акценты там, где нужно. По реакции слушателя можно понять, сработала ли концовка, не затянута ли пародия, не теряем ли мы внимание слушателя. И не надо лениться пародию доделывать, переделывать, если чувствуете ее незавершенность или концовка недостаточно ударная.  Я над некоторыми из них работаю очень долго, хотя бывает, что в пародии всего четыре строчки. Но их надо максимально отточить так, чтобы не было ничего лишнего, и в то же время было все необходимое. Конечно, не всегда получается, но я стараюсь. А пародии проверяю на супруге, свеженаписанное читаю ей по утрам. Если после прочтения она хотя бы хмыкнула, значит, пародия удалась.
Наконец, последнее – азбучное. Если вы серьезно решили заняться пародиями, помните о том, что ритмика вашего произведения должна повторять стихотворение-оригинал. Если пародируемый автор натворил пятистопным ямбом, то будьте добры, в том же духе и продолжайте. Ваша пародия тоже должна быть написана пятистопным ямбом. Иначе вы дезориентируете читателя, и он не поймет, что перед ним именно пародия. Правда, признаюсь, у меня есть одна ранняя пародия, написанная в иной ритмике, чем стихотворение-оригинал. Называется она «Случай в больнице» и опубликована в книге «Нежданный гость». Я понимаю, что неправ, что нарушил законы пародий, о которых так долго только что писал, но ничего поделать не могу. Пародия получилась с мини-концовками, зрители смеются на всем протяжении ее чтения, поэтому она мне очень дорога. Иногда я даже думаю, что проще попросить пародируемого автора переписать свой стих под мой ритмический рисунок. Шутка.

Примеры  ломки стереотипов

Легко сказать – сломай стереотип, и слушатель будет смеяться! А как это сделать? Какие для этого существуют литературные инструменты? Давайте на нескольких моих пародиях, написанных в разные годы, попытаемся понять, какие типичные методы ломки стереотипов в них применены.

Уточнение недосказанности
Оригинал – строки московского поэта Виталия Пуханова. Объект пародирования – последняя строка четверостишия. Пародия называется «На пенсии». Названием мы делаем первую закладку – речь пойдёт о пенсионерах. Концовкой пародии уточняем не очень понятную мысль автора – что незачем, что нечем? Причем, уточняем вполне конкретно применимо к паре пенсионеров. Сюжет – любовная встреча.

Из отражённой глубины
Я выходил тебе навстречу.
Мы, как часы, разведены!
Но больше незачем и нечем.

Виталий Пуханов, Москва

На пенсии

Года не те! И потому
Сорвался миг любовной встречи.
Она сказала: - Ни к чему.
Ты согласился: - Да и нечем!

Использование двусмысленности
Зачастую авторы не замечают второй смысл, заложенный в их стихотворных строках. Пример – строки нижегородского поэта Сергея Паско. Выражение «сырой» очень часто используется применимо к маленьким детям – «ребёнок сырой», то есть обмочился. В пародии мы используем именно этот смысл, уточняя его концовкой про памперс. Именно последняя строка является несовпадением результата с ожиданиями слушателя пародии. На протяжении пародии делаем закладки: первая о том, что это курьёз, что автору за что-то стыдно, вторая закладка уточняет, что это конфуз. И в конце пародии становится ясно, в чём именно конфуз проявляется. Сюжет – посещение берёзовой чащи.

Есть ли где ещё так много
Ослепительных берёз?!
Не судите меня строго:
Я и так сырой от слёз.

Сергей Паско, Нижний Новгород

Нет забавнее курьёза,
Хоть и стыдно мне порой -
Как увижу где берёзу,
Сразу делаюсь сырой.

И конфуз такой всё чаще.
А теперь я вам скажу,
Что в берёзовую чащу
Только в памперсе хожу.

Словесная ошибка
Наиболее распространенные объекты пародий – строки, в которых автор проявляет словесную ошибку, нарушая правила русского языка. В строках московского автора Владимира Федорова использовано слово «ждя» - деепричатие настоящего времени глагола «ждать». Согласно правилам русского языка, такого деепричастия не существует, вернее сказать, не существует в нынешнем литературном русском языке. Пародия построена на использовании других, не существующих в русском языке деепричастий – мокня, ложа, кладя, брожа, знав, поклав. Неожиданность концовки заключается в том, что сама природа испугалась недостаточного знания автором русского языка. Название пародии – «Повелитель дождя», это первая закладка для будущего понимания смысла пародии. Закольцовка– использование слова «ждя» в последних строках пародии.

И от небес любви уже не ждя,
Я буду петь мелодию дождя.

Владимир Федоров, Москва

И от небес любви уже не ждя,
И мокня от осеннего дождя,
Я сочинял, по улицам бродя,
Свои стихи на музыку кладя.

А может быть, на музыку ложа,
Я сочинял, по улицам брожа.
А дождь меня промачивал, лижа,
Свою натуру мокрую кажа.

И вот, не знав ни нотов, ни октав,
Я вдруг запел, на музыку поклав.
А небеса, кошмар такой не ждя,
С испугу перестали лить дождя.

Использование личности автора
В некоторых пародиях используется личность автора, особенно если этот автор хорошо известен, обладает характерными признаками. Строчки для следующей пародии написала Джуна. Известно, что она и экстрасенс, и поэт, и профессор различных академий. Мы понимаем, что она очень высокого мнения о себе. Именно это самомнение использовано в пародии – каждый её шаг сопровождается какими-то глобальными событиями. Название пародии – «Могучая Джуна» - это первая закладка для понимания результата. Концовка – строки из известной песни на стихи Роберта Рождественского. Они усиливают глобализм происходящего. Сюжет – купание в море.

Я в море лежала,
И думал моряк,
Что новый над морем
Зажёгся маяк.

Джуна

Я к морю пошла,
И суровый моряк
От страха залез
На ближайший маяк.

Я в воду вошла,
Ни на что не смотря,
И яхты сорвались,
Подняв якоря.

Я в море нырнула
На пару минут…
А город подумал –
Ученья идут.


Использование нелогичности сюжета
Автор следующих пародируемых строк – нижегородец Павел Шаров. Это как раз та пародия, о которой я говорил, что в ней, к сожалению, применена иная с автором ритмика стиха, что нежелательно. Но, надеюсь, это не сильно портит результат, тем более, что в пародии присутствуют так называемые мини-концовки, вызывающие (надеюсь ;) усмешку не только по окончании ее чтения, но и в процессе. Инструмент пародиста в этом случае – придание сюжету ещё большей алогичности, нереальности. Почти каждое четверостишие пародии закольцовывается на строки-оригинал, подчеркивая невозможность происходящего. Название пародии – «Случай в больнице». Сюжет – любовная встреча в приёмном покое.

Приятное знакомство наше
Запомнится надолго мне,
Когда лежал я распластавшись
На хирургическом столе.
Пока умелыми руками
Мне что-то делали внутри,
Я пересохшими губами
Читал стихи Вам о любви.

Павел Шаров, Нижний Новгород

Я влюблен – не ходи и к гадалке,
Потерялся и сон, и покой,
Лишь столкнулись две наши каталки
Возле входа в приемный покой.

И пока, матерясь, санитары
Расцепить нас пытались с тобой,
- Приходите под вечер к амбару, -
Прошептал я отсохшей губой.

Вот победа над анабиозом!
Даже щечки пошли багрецом.
Вы кивнули под общим наркозом
Забинтованным крепко лицом.

Я откинулся в кому счастливый,
И пока холодели ступни,
Шевельнулся аппендикс игривый,
Приподняв уголок простыни.

А когда мне хирург что-то резал,
Пришивая умело назад,
Я о вас, ненаглядная, грезил,
Помня тот забинтованный взгляд.

Нарушение падежей
Неправильное использование падежей – тоже достаточно распространенная ошибка многих авторов. Питерский поэт применил родительный падеж там, где следовало использовать именительный. Пародия усиливает ошибку, в каждом четверостишии используя неприменимые падежи. Концовка неожиданно объясняет, почему это происходит. Название пародии – «Питерский трамвай». Сюжет – встреча в трамвае.

Лист березы и дуба
 Поспешили на вальс…
 Прошептала: «Я – Люба»,
 И спросила: «А Вас?»

 Александр Темников, Санкт-Петербург

 Раз в вагоне трамвая,
 Помню я, как сейчас,
 Вдруг услышал: «Я – Рая»,
 И спросила: «А Вас?».

 Чтобы дружбу затеять
 С незнакомой мадам,
 «Без пятнадцати девять, -
 Я ответил. – А Вам?»

 Вдоль по Невскому споро
 Шёл трамвай этот наш.
 Слышу: «Нет, я не скоро».
 И спросила: «А Ваш?»

 На вопрос этот честно
 Отвечаю тотчас:
 «Я – писатель известный»,
 И спросил: «А у Вас?»

 Все в трамвае чумели
 От беседы такой.
 А чего вы хотели
 От слепого с глухой?

Использование примитивизма стиха
У некоторых авторов можно встретить излишне упрощённые, примитивные строки. Пародист акцентирует на них внимание, продолжая эту упрощенность, усиливая её. В нижеприведенной пародии концовка – строчки из песни в исполнении Андрея Миронова (фильм «Обыкновенное чудо»). Вообще, удачное использование известных стихотворных или песенных строк усиливает эффект пародии, завершая ломку стереотипа. Главное, чтобы их использование было действительно в тему. Сюжет пародии – донжуанство автора.

Только утром мы проснулись
И друг другу приглянулись.
Как приятно по утрам
Заниматься трам-тарам!

Владимир Морев, Нижний Новгород

Нестабильный я мужик –
По девчонкам прыг-прыг-прыг!
Как приятно по утрам
Заниматься трам-тарам.

А к обеду – вуаля! –
Я с другой уже ля-ля.
Ей на ушко мур-мур-мур
Про бессмертную лямур.

Вот такая се ля ви!
Ты не плачь и не зови,
Потому что я привык
Бяк-бяк-бяк
И шмыг-шмыг-шмыг!

В каждой из вышеприведенных пародий я специально акцентировал ваше внимание на сюжете. Помните, выше мы уже говорили, что однообразность сюжетов существенно обедняет жанр пародии. Так что будьте изобретательнее, разнообразнее, парадоксальнее! Творческих вам находок и вдохновения!