Ливадийская ночь

Натыкаясь на шпили ночных кипарисов,
Черепаха-луна неба дюнами кралась,
Медный панцирь влача за горбы звёздных мысов, 
Чуть дрожа, исполинским плодом наливалась.

Циферблатом реликтовым оповещала
Созидателей, магов совиного рода,
На восток в чёрном море тропу протоптала;
Пробил час к премудрейшим султанам похода.

Спрятала за ажурным зонтом бледный облик:
Докучают дождей брызги метеоритных;
Светокруг отразил космос-многоугольник,
Тёртый диск, что весь в знаках эпох первобытных.   

Гипнотично сияла пиратской монетой,
Но, увы, не купить за неё кучу хлама;
Кто-то даже назвал её в споре планетой;
Покатилась за свод византийского храма.   

Крикнул дрозд златоклювый, вспорхнувши в испуге;
Видно, бродят сатиры услад грешных в поисках;
Что-то ели бормочут дриаде подруге;
Чувство, будто брег южный утоп сказки в происках. 

Будто снова дворцы задремавшей Ливадии
Распахнули старинные двери хозяевам,
Что с портретных гравюр выцветшей хрестоматии,
Возродившись, сошли вдруг, слывя жизни заревом. 

Тянет кедр-великан до земли свои лапы; 
С гладких шишек пахучие смолы стекают;
Воды не перестанут никак течь и капать
Из источников чистых, что Крым сохраняют.   

Изумрудные волны по гальке сбегают; 
Спит гора, что медведем родилась когда-то;   
И всё к той же луне старцы взор устремляют,
Уж восприняв – оставшихся дней циферблатом. 

Всколыхнув колпаки голубых кипарисов,
Черепаха-луна неба дюнами кралась
По полночной Ливадии, прыгала с пирсов,   
Чуть дрожа, исполинским плодом наливалась.