Хочется клюквы 1965-1967

* * *
Чертёнок, баловень, разиня,
Зачем занозистой была?..
В комиссионном магазине
Куплю два ангельских крыла.
И стану робкой, кроткой стану,
Не брошусь опрометь в зарю,
И не раскину в утро ставни,
А осторожно растворю...
И, растворившись в новом ранге
С чужого тёплого плеча, -
Какой носил их падший ангел? -
Вздохну...
И бледная свеча
Зачахнет, прежде вспыхнув резко
(И вздохом прошлое не тронь...)
И, как от ветра занавеска,
Крыло заденет за огонь...


Е2 - Е4

Милый тренер, гроссмейстер грусти,
Лучше с ходу бросай меня...
Ускачу я, едва отпустят,
Ходом шахматного коня.
Необузданным и нечётким,
Не вытаптывая ростки,
Добираясь по клеткам черным
До конца игровой доски,
Не усвоив обычных правил
И набрав только два очка -
Только те, что, смутясь, поправил
Юный тренер тоньше смычка...


* * *
Пощелкивает перепонка
Как бы от смены атмосфер,
Когда приходит в тихий сквер
Сезон весеннего пинг-понга.


Один-единственный снежок,
Как заяц, мечется над сеткой.
Давай пощёчины ракеткой,
Спружинься в солнечный прыжок!

Не осторожничай, не меть!
В конечном счёте степень риска
Вознаградит моя ириска
И горстью брызнувшая медь...


* * *
Искристая мелодия катка,
Изящество спортсменок и снежинок,
И смутная невнятная тоска,
Вернее, глубоко, исподтишка,
Нытьё моих расслабленных пружинок...

Как будто бы и свитер не надет,
Дымящийся, стремительный, как прежде,..
Как будто бы коньки живое режут...
И музыка несбывшихся надежд,
Как сырость, проникает под одежду.
И тянется мучительный виток,
И времени на следующий нету...
И весело вращается каток -
Румяный и хохочущий поток, -
Так в детстве рисовали мы планету...


* * *
Спешим, обжигаясь то ветром - то чаем,
И вдруг - беззащитно себя ощущаем...
И давит какое-то странное бремя...
А это - свобода, свободное время.
Всё то, что мечталось глазам воспалённым:
Простор и покой, синева - над зелёным...
Висят одуванчики... Дунуть? Не дунуть?
И трудно придумать, о чём бы подумать...
О грустном - смешно, о весёлом - тем паче.
Лежишь, осязая свои неудачи, -
Прищурясь. Травинка в зубах горьковата.
Свободное время во всем виновато.
Плывет голова, от озона дурея...
Окликните кто-нибудь, только скорее!
И, вздохом тяжелым прикрыв облегченье,
Вскочить, а зачем - не имеет значенья...


***
Становлюсь урбанисткой.
Помутился Обводный в крови.
Сфинксам кланяюсь низко.
Рассыпаюсь росстральным в любви.
Зачастив к пьедесталам
Гранитных людей навещать,
Им продрогшим, усталым
Отдаю половину плаща.

И откуда такое -
Просветленье? Причуда? Напасть?
Видно, веки-то в кои
Суждено в меланхолию впасть,
Распружинить походку,
Проглядеть до песчинок Неву,
Усмехнуться, нахохлясь -
Что, как видишь, прекрасно живу...


* * *
Какой он, Выборг? Вот какой он, Выборг:
Он точно весь на сером камне выбит;
(Туман - плотней и выпуклей щита.)
Бродить и думать, круто сдвинув брови,
О рыцарстве, любви, средневековье...
И - побоку туристская тщета.

Бродить и думать - час раздумий редок,
Потом следить, прижав к скале висок,
Как сигарета, вспыхнув напоследок,
В чужую ночь летит наискосок...

И так придумать, так запомнить Выборг
В стальных доспехах неба и воды,
Как будто был детально сделан выбор,
Куда бы скрыться от беды...


* * *
Теперь всплывает стыдное и лишнее,
И всё не то, не к месту и не так...
Но не вернуть ни речки той разлившейся,
Ни шаткого дощатого мостка.
Теперь тверды шаги мои напрасные,
Где парапетом сдержана Нева,
И на губах - спокойные и связные,
Умнее, чем вчерашние слова...
С перил свисаю - сломанная молния;
Но почему-то чисто и легко
Над головой качается гармония
Наплывших как попало облаков...


* * *
А, может, всё бесцветно вовсе
И лишь в зрачках отражены
Тень золотого века - осень,
Сугробы - храмы тишины?..
А если нет не только цвета -
И год, и города овал -
Всё только вымысел Поэта,
Который Бога создавал...


* * *
Я - „водила“. Он - смотрел как в воду...
Уводил подальше от воды...
И старик, приструнивший подводу,
Так прокаркал, что не знает броду,
Как в ответ, далёко ль от беды...

И качала головой ромашка,
Словно бы нагадывая впредь,
Что на дне не тонет день вчерашний,
И что зря хорошим людям страшно
В одиночку на воду смотреть...

...А потом, ссутулясь без причины,
(Мне тогда казалось - налегке)
Уходил сквозь дождик перочинный
Заурядный, в общем-то, мужчина,
Похоронно горбясь вдалеке...


***
Озёр и листьев шелест-перешелест,
Хруст-перехруст не вытоптанных троп...
Осенний день. Карельский перешеек.
Прямая речь, похожая на троп;
Осевший дом, приземистее груздя,
На крыше - груз осинного листка...
Лосиный глаз, додуманный из грусти,
Из тёмной влаги леса...
И слегка
Шуршащий дождик - нудный неудачник,
Из тех, кому с улыбкой не спалось.
Чего еще он ждет, последний дачник -
Осенний дождь в пижаме из полос?..


***
Я помню столько ликов, масок, лиц,
Что если их на миг представить вместе,
Получится воскресный зоопарк,
Причём, не им, а только мне в обиду:
Я не могу никак восстановить
Лицо, одно-единственное в мире,
Которое склонялось слишком близко,
Настолько близко, что не разглядеть.

Как будто горстью брызнули в глаза
Не звёзды - атропиновые капли,
Для моего дальнейшего здоровья
Приговорив к невиденью меня...
Остались только осень и перрон,
Что, как чертёж перрона, лаконичен,
И яблоко ночного фонаря -
Через плафон просвечивали зёрна...


***
Скажи, ты видел что-нибудь новей
Вот этой серой птахи на уступе
Сторожки в снежном, в искорках, тулупе,
Пропахшем нафталином до бровей?
Не оттого, что в курточках дрожим -
Своим дыханьем каждому согреться,
Патриархально вздрагивает сердце
И с каждым снегом больше дорожим
Живым и тёплым... Всем, что на бегу
Из памяти неслышно выпадает,
И снова первым снегом выпадает...
И глубоко, и облачно в снегу...


***
Как тягостно разводятся мосты...
Так медленно, что хочется лавины,
Выводят разводные половины
Протяжное прощальное прости...
И, кажется, невидимая нить
Их всё ещё удерживает рядом.
Ночного петербургского обряда
Прекрасные формальности хранить
Сумеем ли?
Так пошлы встречи, так
Вульгарны расставанья между делом,
Что рвутся нити меж душой и телом
Как на прядильной фабрике - и в брак...
О, заглянуть бы в скважину беды
Через мостов разорванные своды;
В лиловые и желтые разводы
Трагической магической воды...
Посмотрим, как разводятся мосты,
Не оттого, что ночи наши тают. -
Боюсь, нам только боли не хватает
И - вот такой - высокой немоты...


ИСКУССТВА

На полотнах бегут стоя,
По дорогам, таким подробным,
Что заметно, что одуванчик
Очень лёгкими лёгкими дышит,
Подтверждая реальность бега.

По страницам бегут как -то
За картоном их, за кордоном,
Но слова на крутом подъеме
Напрягаются словно мышцы,
Подтверждая реальность бега.

За мотивом бегут или
Едут? Щупают баб? Хохочут? -
Не проверишь, но хрустнет нота,
Как задетая локтем ветка,
Подтверждая реальность бега.

... О, великие инвалиды,
Дополняющие друг друга...


***
Часы показывают зрелость,
А выражается она
В лимонной мине - всё приелось,
В кофейном кайфе, „старина“...
Признаться честно, - даже лестно:
Излом усмешки на губе,
И вздохи музыки и кресла
От сострадания к тебе...
Как будто мыслимы патенты
На грусть старинного литья,
Надменны вечные студенты
На первом курсе бытия...


АЛХИМИЯ СЛОВА

Растворяются окна в сады
И калитка просохшего сада,
А неслышные хлопья беды
Не спеша выпадают в осадок...
Словно в лабораторной тиши,
Где каких только ампул не тронем,
Продолжается опыт Души...
Воспрещается вход посторонним...
Сколько формул её на клочках!
Сколько блеска и тайн в подготовке!
И дрожит в напряженных зрачках
Тихий, дьявольский отсвет спиртовки...
Ночь - пристанище для колдовства.
Оборудуй ее закуточек:
Вдруг еще отольются слова
В подсудимое золото строчек...


***
Мне интересно, когда мне особенно скушно,
Понаблюдать за простыми приметами быта.
Пусть вспоминается сразу фамилия Кушнер -
Очень приятно мне, что и она не забыта,
Что не напрасно в смятении пальцы дрожали.
А подражать я не стану, бумагу марая.
(Разве рожая кому-нибудь мы подражаем?
И подражаем ли, страшно сказать, умирая?)
Мой телевизор - он всё -таки мой, а не общий,
Хоть и записан в товары широкого спроса.
Грустный циклоп, управляемый только на ощупь
Нежным касаньем. А смотрит, поди же ты, - косо.
Или звонок мой - сосок на стене розоватой?
Или кофейник - блестящий космический конус?
Или котенок, свернувшийся - как виноватый,
Не оттого ль, что имеет свой собственный
голос...


***
Хочется клюквы, которой не лапал базар;
Дикой, весёлой - под снегом ликующий праздник...

Вот светофор усмехается прямо в глаза:
Манит запретом и ягодой ложною дразнит...
В брызгах рекламных преследует
клюквенный вкус,
В сочных проталинках медленных зимних
трамваев;
Необъяснимый и неодолимый искус:
Тронуть губами царапину с каплей кровавой.
Стыдно-то как: не открытий, не новых
планет,
Или (хотя бы) не импортных модных сапожек -
Именно клюквы, которой нечаянно нет...
(Коек в больнице Скворцова-Степанова -
тоже...)
Импортный жест - удручённой спины перегиб
Мысли неглупые - но расфасованы в буквы...
Что во мне, кроме таланта поверить другим
И повторить - как бредовые отсветы клюквы
В глазках пропойцы и в грудке того снегиря,
Что никогда на пустую ладонь не садится.
Тошно. И, может быть, хочется клюквы не зря -
Может быть, мне через несколько пульсов -
                родиться...