Я дотянул! Уже Восьмое декабря!

Я дотянул! Уже Восьмое декабря!
Лет тридцать пять назад все было по-другому!
Был Вова маленький и пухленький добряк
Мы ожидали с ним тебя и маму дома.

Всё было глупо и штампованно: цветы!
Я вам принёс цветы встречая из роддома
Да! Да! Восьмого декабря родилась ты
Среди Вселенского советского содома.

В мой день рождения вы дома наконец
И я держу свою малютку на ладонях
Орёт Высоцкий: "Привередливые кони!"
И у меня  закралась мысль, что я - отец.

Что я - отец святой, а значит сам святой,
Тебе присвоил имя сам, пока в роддоме
Вы пребывали с мамой в радостной истоме
Собрал все справки и рванулся в ЗАГС... Постой!

И там, пока мне оформляли документ,
А ваша бабушка придумывала имя
Я, живший в мире только Вами лишь одними
Не упустил сей знаменательный момент.

Конечно, Света! В тёмном сумраке ночей
В непроходимой мгле угроз и ожиданий
Была ты светом! Утешением очей
В конце тоннеля Слёз, Болезней и Страданий.

Была ты свитой Светом, Святом и Святой
И я, неся тебя от радости светился
Казалось Ангел наконец ко мне спустился
И дал тебя, как самый важный мой устой

С тех пор стоял на том, что нужен только вам:
Тебе и Вове, двум святым моим опорам!
Я не ходил наверх по чьим-то головам,
Предпочитая мир худой недобрым ссорам.

Я ради вас - пойми! -  склонялся и терпел.
Шептал себе порой: ах! Только б жили дети
И сколько б новых песен миру я не спел,
Все посвящались только Вовочке и Свете.

Шептала ты: "Хочу быть маленьким..." - пропой!
На Целлюлознеой пел тебе я на ночь снова.
И терпеливо слушал эту песню Вова,
Качая в такт мне кучерявой головой.

А как в Фоминском мы ходили за водой!
Возили флягами на санках из колодца...
Вы были крошками, а мир грозил бедой,
Мир принуждал забыть о мире и бороться!

Любовь хотела, чтобы я забыл Любовь,
Хотело Небо, чтобы я забыл о Небе..
И я в заботах о святом - насущном хлебе -
Забыл созвездия и сочетанья слов!

Я был раздавлен, словно паровым катком.
Я был распят на рассеченьи свежих досок.
Меня "друзья" мои облили кипятком.
Смешали с грязью, с тленом, не задав вопросов.

Меня предал мой самый лучший ученик.
Я был раздет, разут, избит и обворован.
Но словно Феникс из Огня опять возник,
И над Земною твердью приподнялся снова.

Как доски складывают сохнуть в штабеля,
Я складывал свои слова в статьи и строки.
Жесток был мир, невероятно кратки сроки!
Меня вгоняли в цифры, в знаки, в кабеля!

Я превращался в пар, летел в тартар, в трубу!
Я исчезал лучом за каждым поворотом!
Но никогда не проклинал свою судьбу,
И не винил в своих страданиях кого-то.

Я каждым мигом, каждым словом дорожил,
Благодарил богов за каждую минуту,
Что всем смертям своим я вопреки прожил.
И знал всегда, что всем обязан я кому-то.

В последний миг, уже предчувствуя конец,
Великий холст решил оставить на планете.
Так написал своё "Триречье"  твой отец,
Моля богов тайком: "Ах только б жили дети!"

Я дотянул! Уже Восьмое декабря!
Вот я пишу письмо опять дочурке Свете:
Ты родила внучат мне: значит всё не зря!
И слышу шёпот твой: "Ах! Только б жили дети!"