Старая рукопись

ЧАСТЬ I.

УСТАЛОСТЬ  СТОЛА*
( Из цикла: Беседы с народным писателем Михаилом Юхмой)

Глава I. О кошке Герде

При встрече, как-то раз, разговорились
С Юхмой о жизни, о его делах.
-Ты знаешь, что недавно приключилось,
Слыхал ли об усталости стола?

Работы много. Стол тому подмога,
Испытанный и верный мой скакун.
Он стерпит все, но письменного Бога
На этот раз оставил мой Перун. **

Не пишется. Ну что ты будешь делать!
История не терпит суеты.
Десятый том, а вдохновенье – бегать
От автора, тут долго ль до беды.

И кошка, называемая Гердой,
Забыла стол и рядом не лежит,
Не поздравляет автора с победой,
С мяуканьем на встречу не бежит.

История у Герды вот такая:
Есть внученька у дочери Эльби.
В гостях бывая, кошку развлекая,
Пошли на встречу на ее мольбы.

- Смотрите, баба с дедой на раскраску!
Где черное, есть бантик и носки.
А мордочка, что излучает ласку,
Спасет от приходящей к вам тоски.

Ну что поделать, Настенька, конечно,
Пусть Герда с этим именем живет.
И длится ее время бесконечно,
И радость нам с бабулею несет.

Действительно, у кошки от природы
И галстук белый, и носки видны.
И красота приходит с каждым годом
И связь времен от этого чудны.

Но что мой стол? Усталость одолела
От тяжести романов и стихов.
И бунтовать теперь, конечно, смело
Он может от проклятий и грехов.

Герои разные в моих романах
Сражаются, и любят, предают.
Но в большинстве о гордых атаманах
Пишу так, как потом они живут:

В сердцах людей, которым нужна правда,
На книжных полках городов и сел.
Писателю - хорошая награда,
Когда народ творения прочел.

*Усталость - комплекс субъективных переживаний, сопутствующих развитию состояния утомления.
Альтернативные толкования термина усталость
/Медицинские термины/ Усталость (Fatigue) 1. Физическое или умственное утомление, возникающее в результате длительной или напряженной деятельности.
Значение слова Усталость по Ожегову: Усталость - чувство утомления, состояние того, кто устал.
** Перун - Перу;н (др.-рус. Перунъ, укр. Перун, белор. Пярун, польск. Piorun) — бог-громовержец в славянской мифологии, покровитель князя и дружины в древнерусском языческом пантеоне. После распространения христианства на Руси многие элементы образа Перуна были перенесены на образ Ильи-пророка (Ильи Громовника). Имя Перуна возглавляет список богов пантеона князя Владимира в «Повести временных лет».
Одним из важнейших атрибутов Перуна был дуб[45]. Интересно, что в славянских языках не сохранилось индоевропейское название дуба — *perk;u-. Оно было табуировано, что ещё раз подверждает сакральность дуба для славян.

Глава II. О принце Хусан*

Вот так Илья, работая над темой
О принце, называемом Хусан:
Мой стол устал служить мне правдой-верой,
Мой старый стол погиб от старых ран.

И новый стол на смену появился,
И запах и фасон уже другой.
А в кабинет мой сразу как-то вжился,
Да с Гердой подружился дорогой.

Теперь работа закипела споро.
Есть мысли, и душа моя поет.
Роман десятый будет очень скоро
Написан и читателей найдет.

Как основал Хусан Великий город
В легендах и преданиях живет:
Набеги от татар – серьезный повод
Построить крепость, а народ придет.

И город разрастется пышным садом,
Богатым будет ремесло своим.
Опорой будет всем живущим рядом,
Чуваш-болгарам будет он родным.

Жил Тохтамыш. Он князь кыпчакской знати.**
Пытался Тамерлана обмануть.***
Но был разбит жестокий угнетатель,
Бежал на север, где его не ждут.

Судьба лишила Золотого трона.
Впоследствии он тоже был убит.
Так Едигей, сын главного эмира****
На много лет в легендах не забыт.

На Русь возглавил он свои походы
И жег все села на пути своем.
И грабил города в лихие годы,
Жестокому все было нипочем.

Сын Тохтамыша отомстил убийце.
Таков закон, порядок ханский был.
А у судьбы не ведомы границы,
Но род чувашский в это время жил.

Потом Улуг-Мухаммед объявился.*****
Добился трона Золотой Орды.
Поссорился. В Крыму, сказали, скрылся,
Но помыслы и там его горды.

Напал внезапно на Хусан Мухаммед.
Стал ханом в государстве первым он.
История хранит об этом память,
Но как всегда не вечен этот трон.

*Хусан – болгарский принц, чисто болгаро-чувашское имя. Город с этим именем основан в 1370г. В. Егоров в статье «О
времени возникновения Казани» полагает, что город был основан булгарским
князем Хасаном и носит имя своего основателя.
**Тохтамы;ш (тат. Туктамыш хан, Tuqtam;; xan, То;тамыс; ум. 1406) — хан Золотой Орды в 1380—1395 годах, хан Тюменского ханства с 1400 года[1]), один из потомков Джучи, старшего сына Чингисхана.
***Тамерлан (Тиму;р; 9 апреля[1][2] 1336, с. Ходжа-Ильгар, совр. Шахрисабз, Узбекистан — 18 февраля 1405, Отрар, совр. Казахстан; чагатайское ;;;;; (Tem;r;, T;m;r) — «железо») — среднеазиатский завоеватель, сыгравший существенную роль в истории Средней, Южной и Западной Азии, а также Кавказа, Поволжья и Руси. Полководец, основатель империи Тимуридов (1370 год) со столицей в Самарканде. По чувашски: тимер – железо.
****Едиге;й (Едиге;, Едыге;й, Едыге;, Идиге;й, Идиге;, Идигу; [1], Идике;/Идике;-узбек[2] Идику; [1], Эдиге;й, Эдиге;, Эдыге;й, Эдыге;)/ 1352;1419 — темник Золотой Орды в конце XIV — начале XV веков. Основатель династии, возглавившей Ногайскую Орду. Его прямыми потомками по мужской линии были князья Урусовы и Юсуповы.
*****Улу-Мухаммед хан (Улуг Мухаммед тат. Olu; M;x;mm;t, Олуг М;х;мм;т, ; 1405 — 1445, Казань) — видный средневековый государственный деятель, чингизид, золотоордынский (до 1436), крымский (1437) и казанский хан (1438—1445). Сын Ичкиле Хасан оглана, тукайтимурид. Получил прозвище «Улу» — большой, в отличие от другого Мухаммеда, который звался «Кичи» — меньшой. Основатель Казанского ханства (1438), по сути, основоположник Касимовского ханства.

Глава III. Споры ученых о Хусане

Улуг-Мухаммед и его потомки
Татарами, монголами сильны.
Победы эти были  очень громки,
Чтоб цель достичь, все средства здесь годны.

Ни капли крови не течет болгарской
В потомках также, и чувашской нет!
Ведут свой род чингизский, древний, царский.
По сути дела, очень много лет.

И спорят о Хусане в наше время.
Этноним есть, конечно, вот читай:
В Красночетайском, видно, было племя,
Село читалось Хузанушкан – знай.

И в словаре Ашмарина немало*
Приводятся различные слова.
И топонимы от Хусан звучали, -
Теория об этом не нова.

Димитриев, профессор, наш историк**
В преданиях исследовал давно.
И путь болгарский как бы ни был горек,
Наш князь Хусан, а фактов – их полно.

Война культур отныне не утихнет.
Ислам все больше покоряет мир.
Наследие Тимура снова вспыхнет,
Мечом продолжит свой кровавый пир.

История, написанная кровью,
Борьба народа – это жизнь и смерть.
Мы к прошлому относимся с любовью,
Без прошлого народа просто нет.

И крымский хан Орду совсем разрушил.
Менгли-Гирей, Ишхмата победил.***
Династию чингизскую порушил,
Союз с Москвой тем самым укрепил.****

Со временем Хусан зовут Казаном
И эти земли настоящий рай.
Дороги нет сюда ордынским ханам,
Так пусть же процветает этот край!

Вот так в беседе, кратко  о Казани
Ведет Юхма прекраснейший рассказ.
И том десятый предкам будет данью,
Роман напишет он и в этот раз.

И старый стол на пенсию отправлен.
На даче приютили, там стоит.
Он овощами, фруктами заставлен,
И в праздники он скатертью накрыт.

Беседуя, идем мы к остановке,
В троллейбусе ведем мы разговор.
Прощаемся. Спешит Юхма к «обновке»,
Он ценит время с очень давних пор.


*Никола;й Ива;нович Ашма;рин (22 сентября (4 октября) 1870, Ядрин Казанской губернии — 26 августа 1933, Казань) — российский и советский языковед, тюрколог, член-корреспондент АН СССР (1929), отделение гуманитарных наук (по разряду восточных наук (тюркология))[1].
**ДИМИТРИЕВ Василий Димитриевич [11.1.1924, д. Новое Сюрбеево Цивил. у. (ныне Цивил. р-на) – 8.1.2013, Чебоксары] – историк, организатор науки, доктор исторических наук, профессор (1970).
***Менгли; I Гера;й (Гире;й) (крым. I Me;li Geray, ; ;;;;; ;;;;;; 1445—1515) — крымский хан (1467, 1469—1475, 1478—1515) из династии Гераев. Шестой сын первого крымского хана Хаджи I Герая, дед султана Османской империи Сулеймана Великолепного.
****В 1491 г. Иван III оказывает поддержку крымскому хану Менгли-Гирею в борьбе с детьми Ахмата. “Это было началом окончательного крушения Золотой Орды. В 1502 г. крымский хан достиг полной победы над последним царем Золотой Орды — Шихматом”.

ЧАСТЬ II.

СТАРАЯ РУКОПИСЬ

Глава IV. Где мы?

Звонок Юхме. Мы говорим о встрече
И время оговариваем, день.
Ведь созвонившись, встретиться нам легче,
Где обитает творческая сень.

В назначенное время уложиться.
Наш день расписан, рукописи ждут
И у Юхмы, нам многому учиться,
Лишь только знания до цели доведут.

Беседа наша длится больше часа,
И тема обозначена уже.
Свой творческий багаж беру за базу,
Сложился в голове моей сюжет.

Юхма ходил по кабинету тихо.
Вел свой рассказ о детстве, о былом.
И что такое значит слово – лихо,
А разбудив, пройдется как катком.

Все начиналось у Юхмы из детства:
- Был любопытен, и вопросов воз.
Источник знаний – это книга, средство
Узнать о предках, с этим я и рос.

Четвертый класс. История. Учитель.
Я ерзал, не терпелось, руку вверх.
Поднявшись, как непрошенный проситель,
Задал вопрос, чем удивил я всех.

Рукою, показав на свой учебник,
Спросил: «Где мы? И почему нас нет?
Быть может, в книгах где-то есть источник?»
На свой вопрос не получил ответ.

- Мы изучаем, и даем ответы,
Что есть Восток, Египет и Китай.
Учитель же дает тут мне советы:
- Вопросы эти мне не задавай!

Из класса выгнал, я стоял у двери.
Не мог понять, за что меня вот так?
Не злился, нет, а просто свято верил:
Вот вырасту - узнаю, что и как.

Быть может, просто человек не знает:
Запрет на это может просто был.
Но как же быть? Никто не помогает.
Народ чувашский и до нас ведь жил!

Глава V. Семья учителей Ивановых – Федор Иванович и
Екатерина Пименовна

В родном селении, в моих Сугутах,
Наискосок, напротив жил сосед.
Да в двух шагах, каких-то в трех минутах,
Он помогал от всяких разных бед.

Жил не один, с супругою родною.
В Симбирской школе, видимо, сошлись.
Все для людей, пожертвовав собою,
Всем помогали, но враги нашлись.

При цифре тридцать семь, как пел Высоцкий,
Я, вспомнив, вздрогну. В этом же году
Аресты шли, и в дни репрессий жестких
Сосед «сгорел» в том, видимо, аду.

А обвиняли многих, им хватало,
Чтоб посадить, а следом расстрелять.
Не понимал, и лет мне было мало,
За нацию чувашей пострадал.

Ученым был, читал он по - французски.
Знал языки - и греческий, латынь.
И говорил красиво он по – русски,
И изучал источники святынь.

Нам всем тепла и помощи давали.
Культура в них так явственно жила.
И Ивановы часто помогали
Учиться детям нашего села.

Учитель ли, директор иль чиновник.
Во всех делах порядочным он был.
Но, видимо, истории сторонник,
Кому-то из начальства был не мил.

И вот когда его уже не стало,
Был продан дом, разобран, увезен.
Жена и дети, видимо, устали
От горя, так как не был он спасен.

Уехали в Канаш жена и дети.
На месте дома ничего уж нет.
Но нам, ребятам, не понять все это,
Где справедливость? Даст ли кто ответ?

Мы тосковали. Собирались вместе.
Детей влекло туда, где был подвал.
Искали клад, как будто до ареста
Хозяин спрятал, здесь все закопал.

Глава VI. Нас называли гуннами, потом
Волжскими болгарами, а сейчас мы зовемся чувашами

И вот в один из дней, в земле копаясь,
Мы, детвора, нашли все ж целый склад.
Нам книги и тетради показались,
И все в мешках, но я тому был рад.

Потом читать пытались, но напрасно,
Так как истлели рукописи все.
Но вот одна лишь мысль сверлила властно:
Найти ответ, хотя бы строчки две.

-  О чудо! Есть! Удача улыбнулась!
В руке держу я рукопись, дрожа.
А на листах, в рулоны что свернулись,
Читаю буквы, чуть ли не дыша.

- Понять меня попробуйте сначала.
Я с юных лет в историю влюблен.
Хоть прошлое в загадках все молчало,
Лишь бабушкой любимой просвещен.

Те строки меня просто поразили.
Вонзились в сердце, в мозг мой не спеша:
- «Потомки гуннов». Я, читаю, были,
В живых осталась древняя душа.

Потом прозвали на просторах вольных
Болгарами на волжских берегах
Людей красивых, молодых и стройных
В давным-давно ушедших временах.

-  А вот теперь чувашами зовется
Народ доживший, выживший с тех дней.
Юхма душою хрупкой прикоснется
К той тайне страшной, ставшей вдруг родней.

Какая сила придала мальчишке
Та весть о том, что были мы, и есть!
Об этом не писали раньше в книжках
И не могли об этом мы прочесть.

Так вот за что учитель поплатился!
Погиб за то, о чем сказать нельзя.
Из глубины веков народ пробился
Культурой, языком врагов разя.

С тех пор и «заболел» Юхма страною,
Что Волжскою Болгарией звалась.
История вам кажется простою,
Но часть людей от предков отреклась.

Каралась в государстве эта тема:
«Подумаешь, народ он древний ваш!
Зачем нужна острейшая проблема?
Пусть с октября начнет отсчет чуваш».

Нет! Не бывать в забвении народу!
Юхма напишет главный в жизни труд.
И «Древние чуваши» - слава роду.
Их подвиги в народе теперь чтут.

Глава VII. Древние чуваши имеют своих героев

- История. Где прошлое загадка.
Волнует многих, здесь я не один.
И ведь не знаешь, где порой отгадка,
Хоть и порою ищешь ты всю жизнь.

Легенды, были, книги и рассказы.
Учеба в институте – это труд.
Все это твой багаж, нет лучше базы,
Так «Древние чуваши» оживут.

К примеру взять немецкое искусство
И окунуться в средние века.
До нас дошли и глоссы, и молитвы
И «Песнь о Гильдебранте», что горька.

Эпоха там показана народов.
Переселялись отовсюду все.
Латынь была каноном общих сводов,
Поэзия звучала о Христе.

Так почему о предках мы молчали?
Иль мало нас осталось на земле?
Ведь песни наши все равно звучали,
В деревне малой иль в большом селе.

Юхма спокойно говорит об этом.
Двенадцать книг напишет точно он.
Судьба героев будет в них воспета
Из самых древних славных нам времен.

Конечно, трудно воспринять все это,
Когда веками был забит народ.
Читать, писать и размышлять, как предки,
Лишь смелый, непокорный смог бы род.

Поэтому понять людей несложно,
Не знающих историю свою.
И крикунов, кричащих: «Невозможно!
Юхма все врет! Не верьте вы ему!»

Конечно, трудно в это все поверить,
Ведь наш народ он выживал в бою.
И как весь сложный путь и чем измерить?
Им многим жизнь пришлось сложить свою.

Источников в истории немало.
Авторитет – известный Карамзин.
Героев, как Мамич Пердей, не стало,
Пайдул Искеев лишь сравнится с ним.

Глава VIII. Дорожные истории и приключения
Михаила Юхмы

Беседа наша длится больше часа.
Юхма, остановившись, говорит:
-Я в жизни не сказал, Илья, ни разу,
Плохого ни о ком, мне с этим жить.

А трудностей с лихвой порой хватало.
Дорога в жизни – это сложный путь.
В командировках разное бывало.
Наивных, робких просто обмануть.

В поездке в Грузию вот с чем столкнулся:
В купе услышал странный разговор.
Попутчик грязно про народ ругнулся,
И я вмешался в нехороший спор.

- Плохого нет народа на планете.
Земля наш дом, в котором мы живем.
Есть личности отдельные, поверьте,
Плохи они, народ-то здесь причем?

И про грузин, зачем так говорите?
Нельзя огульно оскорблять людей.
Вы осмотритесь, может, разглядите –
Хороших много, станьте вы добрей!

И завершив дела свои, приехал
В родной свой дом, Чувашию свою.
Забыл про спор и тех в купе, с кем ехал,
Но в органы был вызван, не таю.

Вопросы в КГБ мне задавали:
-  Зачем я ездил, сговор, может, был?
Где выступал, мятеж ли затевали?
Пароли, явки, резидент где жил?

Донос был ловко сочинен, но поздно
Дошел до адресата тот пасквиль.
- Благодарите бога! - Сказал грозно,
Мой офицер, допрос что проводил.

Так в чем же в том доносе обвинялся,
За что могли поэта посадить?
Восстание чувашей, мол, пытался
Поднять в республиках, и победить!

- А в девяностых тоже, не забуду,
Как с самолета к остановке шел.
Списать, быть может, это все на чудо,
Кто надоумил, к мысли как пришел?

Нет транспорта, автобуса не видно.
Тогда иду я к электричке той,
Которая стоит, и, очевидно,
Там проводник ругается, он злой.

Народу много, двери все закрыты.
В один вагон протиснуться сумел.
Попутчики и сумки их набиты.
Учитель, что с Алтая, тож успел.

Вокруг еще попутчиков немало,
Знакомятся: - «Откуда?» - говорят.
Не раз меня смекалка выручала:
- «Полковник» - я сказал, и все молчат.

- В милиции работаю, вот в отпуск,
Решил в столице нынче отдохнуть.
Имею видно наглость – это пропуск,
Чтоб не боялся, как тут не вздохнуть.

Картежников, смотрю, уже не стало
И приставать никто тут не посмел.
И друг за дружкой как-то все удрали,
Я, отложив газету, все смотрел.

Так шайка уходила от погони,
Сверкали пятки, убегая вдаль.
А я сидел и думал, как погоны
Умеют убеждать, как та же сталь.

Смеялись все. История смешная.
( У Илемби, когда я отдыхал).
Есть ангел мой, проблемы он решает,
Ведет вперед, Юхма чтоб побеждал.

Глава IX. Генерал 20-ти тысячного
чувашского войска

А знаешь, генералом меня звали.
Поверить в это трудно, но тогда
Ярлык антисоветчика мне дали.
Пришли лихие для меня года.

Отряды собирал, как говорится
В досье и в папках КГБ, что «шил».
Их двадцать тысяч, это ль не приснится,
С клеймом с тех пор работал я и жил.

Из лагерей приехал Анатолий.
На Украине числился в УНО.
На КГБ работает на воле
И компромат найти ему дано.

Под колпаком и чувствуешь их взгляды.
Пароли, явки ищут, где их нет.
И войска обыскались, это ж надо,
Найти не могут выдуманный бред.

Но в органах порядочные люди.
Хоть мало, только все же они есть.
Мне говорили, что и как все будет
Им должное я отдаю и честь.

Потом все это постепенно стихло.
И перестройка ворвалась в наш дом.
Враги на время будто бы притихли.
Ну а страну ждал полный перелом.

Тот перелом назвали «перестройкой».
Страна распалась, жди теперь беды.
Напьются вдосталь чаши теперь горькой,
Народ обманут, как тут ни крути.

И постепенно без работы встанут:
Заводы, стройки и рабочий люд.
Хорошее забудется и канет,
Лихими эти годы назовут.

Теперь страна идет своей дорогой.
Пути нас ждут, их только выбирай.
Нам трудно обращаться за подмогой,
Реальность такова, что поспевай.

Понять, найти, определиться тоже
И место свое в обществе занять.
Пусть большинство, конечно, это сможет.
Народ чувашский – нас нельзя сломать!

Глава X.  12 романов Михаила Юхмы

Тамарислу – царица амазонок.
Прославилась в былые времена.
Персидский царь, хотя и был он ловок,
Лишился головы – его вина.

В романе первом - царь мидян погибнет
И двести тысяч персов вместе с ним.
Так кара массагетская настигнет,
Того, кто долго  был непобедим.

Второй роман – эпоха Александра.
«Поэт и царь» - название возьму.
Рохшану полюбил царь, сугутчанку,
Плутарх отметит, верим мы ему.

«Алтай – страна отцов», роман мой будет третий.
Метте и гунны – прадеды чуваш.
Прошли года и множества столетий,
Но интерес к той тайне не угас.

Четвертый мой роман о тех же гуннах,
И о царе, назвавшемся Аттил.
О войнах, временах больших и смутных,
И о походах, царь куда водил.

А в пятом, напишу я о Кубрате:
О том, что жизнь у каждого одна.
О предках мало знаем – виноваты,
Род Тула нам расскажет все сполна.

Шестой роман – о Волге, о чувашах.
О том, как воды все текут, текут.
И в жилах кровь и в душах хрупких наших,
Зов предков за собою позовут.

Седьмой расскажет об Орде Батыя.
О храбром Ылтанпике, о царе.
И как сражались вместе с ним родные,
О трудностях, и сложной той поре.

Восьмой роман расскажет о Пачмане
И дочери болгарского царя.
Об Ылттанчеч, борьбе жестокой, драме
И силе духа, что сердца хранят.

Девятый – о великом «Уби батор».
О том, как храбро он спасал народ.
Как с Камы уходил вперед новатор.
На Цивиле продолжит славный род.

«Кровь Чуваша» - роман пойдет десятый.
С казанским ханством борется чуваш.
Он был мурзой, и войском был богатый
И защищал мордву от ханских краж.

В другом романе – о марийском князе.
«Мамич Пердей» - вот так его зовут.
По матери – чуваш, такие связи
И песни про него еще поют.

Последний мой роман – «Пайдул Искеев».
Боролся против Грозного - царя.
Крестьяне, шли за ним, ему поверив.
Слагали песни, верность сохраня.

Ну, вот и все, большие мои планы.
Дай бог здоровья им увидеть свет.
Романы приоткроют людям тайны
И на вопросы всем дадут ответ.
Юхма задумался, сказал не сразу:
- «Как долго я к ответу шел, Илья.
На свой вопрос имею теперь «базу»,
Считаю, жизнь свою прожил не зря».

Осенний ветер теребит деревья.
Троллейбус. Первый. Выверен маршрут.
Билет в руках, не верю в суеверья.
Труды Юхмы века переживут.

Беседу прерывает остановка.
На Площади, у Ленина, народ.
- Пойду, узнаю, как там обстановка,
А помнишь время? Не было свобод.

Юхма идет, здороваясь, кивая.
К нему подходят, руку ему жмут.
Гляжу со стороны. Юхму все знают.
А значит, любят, книги его ждут.