Радио большой весны

Наш округ чуть северней чем вам кажется и чуть левее от вас), меня зовут Майкл и вы наверное догадываетесь что ваш приёмник настроен на волну Лейкс-бар, и я продолжу ведь начали мы уже как сорок лет назад... Это наш Майкл, он ведет множество радио и телепередач и знает больше людей чем знают его, а знают его все, видимо Майкл знаком и с инопланетянами и к слову сказать об этом и будет наш сюжет, а точнее сюжет Майкла но об этом потом. Метеогородок нынче, а когда-то секретный город, да в этом нет да и не было никакого секрета, оп пардон), это наш общий дом и все пятнадцать тысяч жителей города да и прилегающих селений влюблены в окружающий нас мир, а собственно кроме как миру нас некому окружить и понять и обнять. Хотя вру, есть Майкл. Вот то что может сказать Вам каждый житель города, буквально, с лева на право, с низу в верх, но я твердо уверен что слово в слово, почему потому что это мой город и зовут меня Курт и я говорю не то что думаю как все свободные люди мира, а то что есть). Но не всегда. И об этом наш сегодняшний рассказ. Вы нездешний- глинтвейн за чет заведения.  Весна в Канаде. Это весна всей земли, она родом отсюда, и будет даже жарко, особенно мне и Майклу и одной очаровательной особе по имени Клайн. Я работаю на бывшем объекте номер такой-то по коррекции удаленных космических объектов (спутник на мирном человеческом языке) тип такой-то и так далее но все это в прошлом, а сейчас лоск зелёной краски обильно зарос грибком да и морально порядком устарел, то и дело обновляем аппаратную часть гаджетами отобранными у ребятни во дворах), но результатов нет твердо. Да и не должно наверное, или как говорит Клайн, ты ищешь красного тигра в зелёном море Канадских лесов, я искал инопланетян. Не так как это делают выжившее из ума одиночки, а так как это делают выжившие из ума государства, наша государственная система поддержки коммуникационной инфраструктуры холодной войны под названием Спейсресториес в рамках нашей метеостанции выглядит именно так. Мы должны, мы это я, фильтровать диапазон высокой дальности на предмет присутствия логических последовательностей, а говоря проще слушать глубокий космос и докладывать о внеземных переговорах и так далее. Работа не пыльная, дом рядом, а точнее на ней же на станции, аппаратура без особых примет - старая тарелка, величиной в пару Канадских сугробов и ворох электроники. Живи бы я на станции то Клейн видывал наверное на рождество да на день защиты бродячих собак, но бог милостив и до дня защиты я справился, а точнее мне помогли или помешали, а как еще оценивать если не плевать на все четыре стороны с разу. Мне помогли или здорово, за десять минут я заработал дом и собаку, мы собрались все вместе и долго пили. Пили мы часто, долго но не много, а сейчас мы пили и долго и много и часто и к тому же в один вечер. И всему виной Майкл, ему такая роль давалась легко, он привез спиртное, я с Клейн соорудил закуски, мы выпили за дом, за то что собаку можно не заводить, за велосипед "тебе теперь далеко будет" потом пили молча, Клейн пела, мы пили и я поплыл, сначала сам потом мне кто-то помогал, помню двор и пожар, я горел и плакал, точнее мой дом горел а я плакал, а Клейн пела. Клейн обняла меня, Майкл казалось жарил сосиски на пепелище моего дома, довольный и скучный, нам всем было весело и грустно и неловко как будто бы мы боялись друг друга, хоть давно уже ничего не боялись, просто я перебрал и лежал в отключке полчаса, согретый факелом до самой луны. Майкл знал что киношники заплатили мне не за красивые глаза, он знал что дешевые программки типа Неизведанные Глубины Бермуд и Космос Вчера это помойка для идиотов и находка для рвачей. Он знал что пятнадцатиминутный ролик на их желтых каналах дает миллионные прибыли и что небольшой фургон с дешёвым логотипом может легко въехать в любой институт и выехать оттуда с любым репортажем и он им не завидовал, Майкл их ненавидел, их ненавидела Клейн и я всегда их ненавидел кроме десятиминутного исключения, это как трах с Клейн- очень приятно и ни капельки не стыдно. Но в тот, Вы не забыли еще, весенний вечер мы потеряли дар ненависти и наслаждались треском пепелища до поздней, тёплой, лунной ночи. На утро проспавшись на станции встретился с майклом, который уже знал досконально из ролика Космоса что "несколько дней назад несколько неопознанных объектов, в районе ближайшего к нам созвездия..." вся эта белиберда была придумана не мной, я лишь в конце интервью с рассеянным видом на фоне станции, сообщил что сигналы поступали неоднократно. Что было скорее интерпретацией нежели ложью. Я десятки раз подавал доклад о том что фоновые шумы имеют параметры очень схожие к систематизированным последовательностям. Этот мой намёк на положение дел, и моё заодно, куратор проекта невозмутимо воспринимал как отчет о работе, а окружающие как повод для очередного шумного и пустого вечера. Наконец Майкл перестал гипнотизировать меня взглядом, достал микрофон, камеру и принялся за роботу: Курт вы работаете на той штуковине с тарелкой на окраине города - да - живете неподалёку, в городе, что вас манит на заброшенную метеостанцию - послушайте, станция не заброшена, я не сторож, да я живу на станции но только потому что у меня сгорел вчера дом, короткое замыкание, а станция работает над проектами связанными с изучением космоса и всё да как вы сказали благодаря той штуке, она у нас одна из самых больших в Канаде. Как долго Вы собираетесь жить и работать на метеостанции - жить скажем до лет девяноста, работать до шестидесяти. Вы Курт научный сотрудник и видимо вам видней. Я хотел поговорить о пожарах, мы так часто горим что это по вашему - думаю алкоголизм. Думаете алкоголизм, я думаю это алчность, алкоголизм, разврат и наркотики. Да-да наш город не горит, наш город гниёт...