Мой ангел

Тишина. Вот уж час, как бушует метель
За окном, где вчера прозвенела капель.
Я пью свой чай, и мне чертовски
Плевать на вас.

Мой разум бьется в стекло бесконечных обид.
Я давно разучился чувствовать стыд
За то, что вовремя не звонил,
Не надевал ярмо.

Я никогда не любил, и ведь не нужно любить,
Чтобы жизнь свою на корню загубить.
Мне в этом смело на помощь придут
Портсигар и «Мерло».

Но вот уж месяц, как живу в беспокойном бреду.
Я согрешил всего однажды и за это сгорю!
Моя несчастная, прошу прости,
Я ведь не виноват…

Она была мне как дочь, а я - плохой отец.
Она поверила мне, не предвидя конец.
Одна улыбка, и я пропал
На дне синих глаз.

Она мне пела ночами и смеялась с утра,
Училась днем, вечерами сидела одна.
А мне хотелось шептать ей:
«Родная, я буду всегда».

И я губил свою жизнь не сигарой с вином,
Я лишь отчаянно бился под любовным ярмом.
Сплетенным из золотистых кос
И девчачьих лент.

И вот однажды сорвался, не чувствуя сил.
На трассе Дьявол мне бросил букет асфодил.
И я явился к тебе, а ты впустила,
Впустила лишь раз.

А я вошел к тебе в огне, будто едва живой.
Ты не заметила, что Дьявол за моей спиной,
А я сказал тебе: «Он друг, его потом
Вини во всем поутру».

Я помню крики и плач, и чей-то дьявольский смех.
Ты умоляла меня прекратить – какой бред!
Я помню приторный вкус твоих
Нежных ангельских слез.

И я исчез, как тень, под утро и мой дьявол со мной,
Апостол Павел с неба мне в укор качал головой.
Я проклинал себя за стыд и бесконечно
Ненавидел рассвет.

С тех пор вино не лезет в глотку, а от дыма – мигрень.
Гудками разбиваю окна, и вся жизнь набекрень.
Мне снятся сны, в которых ты
Слезами яд запиваешь.

Да я рехнулся – это, право, неожиданный ход.
Я в ожиданье смертной казни сколачивал гроб.
А ты глядела на меня глазами белыми,
Как мартовский снег.

И вот уж месяц как живу в беспокойном бреду.
Я согрешил жестоко, знаю, и за это сгорю.
Моя несчастная, я все ещё жду,
Позвони в мою дверь…