Возвращение в крым

Я примерял приморский город
Не как примерный раб портных,
А как портной: рукав распорот,
На месте пуговицы – штрих.
Тропой неровных очертаний
Я продвигался. И проник
Туда, куда причастный тайнам
Обычно ходит напрямик.
И здесь, как в первый день Творенья,
Среди каштанов и витрин
Я принял верное решенье
И раскроил свой габардин.

И проступил приморский город
На карте пройденных широт
Корявой струйкою за ворот,
Солёным потом на живот.
Руины, портики и арки
Взорвались красками времён
И белозубые татарки,
Ещё лишенные имён,
Уже приобрели различья:
У этой – резкое лицо,
У той – произношенье птичье
И в брови плат заподлицо.

Неразрешённые загадки,
Незавершённые стихи –
Здесь всё переплелось украдкой
В бурлеске праздной чепухи.
Песчаник, выщербленный ветром,
Собор, мечеть и шаурма,
Высокий лоб под серым фетром
И череп, лысый от ума,
Трамвайный парк за водокачкой,
Трёхцветный флаг на ветерке,
И дама с маленькой собачкой,
И я с тетрадкою в руке.

Я не был здесь, признаться, долго.
Моим прибежищем была
То Обь, то Сухона, то Волга,
То лужа на краю села.
Я беспонтово жил без Понта.
И вот она – родная ширь:
Морская даль до горизонта
И солнца южного имбирь.
Далёкий голос муэдзина –
Как рыба в овощном рагу.
Крою остатки габардина
На старом крымском берегу…