Матвей и пуговки

          Матвей стоял, закрыв глаза, под мелким ленинградским дождем. В крепко сжатой ладошке были две пуговки, только что купленные в магазине под названием «Галантерея». Он чувствовал их фигурную поверхность, тонкие подвижные петельки уютно лежали между пальцами. Малышу казалось, что пуговки шевелятся. Ощущение было похоже на то, как толкается в кулачке пойманный жучок или божья коровка. 
          Матвей, мама его называла Матюша, улыбался, представляя, как дома положит пуговки в зелёную коробочку, где хранилась его маленькая весёлая коллекция. Собирать пуговицы оказалось очень интересно  и  дёшево.   В магазине их было огромное количество и, каждый раз,  Матвей выпрашивал у мамы одну-две штучки для своего  собрания. Он придирчиво, как взрослый, выбирал пуговку, качал её на ладони, подносил к свету, а продавщица, улыбаясь, вынимала всё новые и новые бархатные дощечки, на которых, как жучки невообразимых форм и расцветок, были приколоты булавками разные пуговки. Сегодня он ныл и мучился, от того что мама заходила в другие магазины и не мог дождаться возвращения домой.
          По лестнице Матюша бежал  впереди мамы, а, едва переступив порог,  не раздеваясь, помчался к заветной шкатулке. Рассыпав на полу разноцветные пуговки, фигурные, прозрачные, золочёные, обтянутые бархатом, с дырочками и петельками, он улёгся на пол и стал разглядывать свои драгоценности. Мама, сердясь, стаскивала с лежащего малыша мокрые ботики и брючки, тянула за рукава ватное пальто, а он, высунув язык, передвигал пуговки, создавая из них  разные узоры и, замирая от восторга, глядел через цветные стеклышки  на свет.
          Когда Матюшу позвали ужинать, он бережно уложил своё богатство на место и устало, почти засыпая, поплёлся на кухню.  Потом, во сне, он видел, как одни пуговки вырастали, увеличиваясь в размере,  превращаясь в сверкающие озёра и лужайки, где вместо цветов, опять же были разноцветные пуговки.  Другие ездили по дорогам, как удивительные  машины,  летали по небу и гудели как самолеты, а самые большие превращались в фантастические дома немыслимой красоты...
          Прошло много лет. В Петербурге снова шёл дождь.  У витрины магазина «Всё для шитья» стоял мужчина в рваных джинсах. Стоял, слегка покачиваясь, не обращая внимания на дождь,  закрыв глаза, крепко сжимая кулаки, на которых синели расплывчатые наколки и беспомощная детская улыбка  освещала  заросшее щетиной лицо.   После смерти матери, жизнь Матвея сделала несколько трагических поворотов и, не найдя себя в яркой суете  современной жизни, он опустился и теперь бродил один, зачастую, не узнавая улиц, по которым ходил когда-то в детстве. Он был болен,  голоден и никому не нужен.
          Шёл дождь,  усталые горожане шлёпали по лужам, а Матвей всё стоял с закрытыми глазами, только кулаки он теперь прижимал к сердцу, которое билось неровно, толчками сотрясая худую грудь. Потом, внезапно, он опустился на колени и не упал, а как будто прилёг на грязный асфальт.  К нему подошли двое неравнодушных прохожих, но было уже поздно. Мёртвый мужчина лежал на спине,  открыв в улыбке беззубый рот, подняв тощие колени в рваных брюках.  На его беспомощно разжатых ладонях  светились две золотистые пуговки. Они  казались единственно живыми среди уличного мусора и грязи.