К вопросу о воробье

      
                (ТРИПТИХ)

                *1*

    Какой сегодня день, как ярки нынче краски,
    Стоит, как свежевымытый, собор,
    И звёздочки Кремля горят, как будто в сказке –
    В них солнце жжёт лучей своих костёр.

    У места Лобного брусчатка уж сухая,
    И воздух пахнет летом и теплом,
    И первая в году капустница махает
    Над площадью игрушечным крылом.

    А чёрные, как смоль, последние сугробы
    Слезятся чистой вешнею водой,
    И, проникая в нас, весенние микробы
    Повсюду смех рождают золотой.

    Кругом, как первоцвет, улыбки расцветают,
    Шальная детвора копается в ручьях,
    И, словно самоцвет, Никольская сверкает
    В сияньи майских луж и в солнечных лучах.

    Хмелея от тепла, вдоль ГУМа я шагаю,
    И после зимних шуб в куртёнке так легко,
    И песня рвётся с уст хорошая такая…
    Внизу у самых ног вдруг вижу я его.

                *2*

    Он сидел на решётке подвальной
    Давно, безнадёжно больной,
    Суматохе весенней повальной
    Он был совершенно чужой.

    Тусклые слипшиеся перья,
    Серой плёнкой подернутые глаза…
    А вокруг – перезвоны капели
    И промытых небес бирюза.

    От весны отрешённый болезнью,
    Пребывал он во власти тьмы,
    И ликующей жизни песню
    Он не слышал. Вот так и мы

    Погружаем себя в заботы:
    Дом, работа, монеты, власть,
    Неудачи, обиды, счёты…
    Как легко в этом всём погрязть.

    Так кружась по порочному кругу,
    И за это себя не любя,
    Мы теряем любовь и друга,
    Чистый смех, самого себя.

    Неба свет так прозрачен, тонок,
    Аж до боли – глаза слезит.
    Взгляд отводим мы, а ребёнок –
    Хоть бы что, всё глядит, глядит…

                *3*

    Ужель и я, как этот воробей,
    И ничего вокруг не замечаю.
    Твержу себе, в себе души не чая,
    Всё хорошо, дружище, не робей.

    Передо мной огромный мир маячит,
    Весёлый, добрый, непонятный, жуткий…
    Вон незнакомая девчонка плачет,
    Уткнувшись в угол телефонной будки.

    А вон старушка, жалкая такая,
    Всё теребит в платочке медяки,
    А рядом мужики-здоровяки
    Купить за рубль бургер предлагают.

    А вон ещё вчерашние девчонки
    В обнимку с иностранцами идут,
    Виляя задом, словно собачонки.
    Наверное, недорого берут.

    Подростков парочка, да важно как идёт,
    Наверно, взрослыми себя воображают,
    И всё-то их смешит и поражает,
    Хохочут черти, жизнь своё берёт.

    Вот он, мой мир, где кто-то стонет, плачет,
    А кто-то беззаконие творит,
    Где человек порой так мало значит,
    Где власть и деньги заменяют стыд.

    Где кто-то смерть приемлет без испуга,
    Борясь за торжество своих идей,
    Собой от пули заслоняет друга,
    В огонь шагает, чтоб спасти людей.

    Где пошлый секс соседствует с любовью,
    С отвагой страх, нахальство со стыдом,
    Участье уживается с злословьем,
    С цинизмом вера и добро со злом.

    Таков мой мир, плохой или хороший,
    Единственный – другого не дано.
    Какой уж есть, с рожденья эту ношу
    Нести до самой смерти суждено.

    Вот он мой мир, любимый и проклятый,
    Во всей красе передо мною вновь…
    Как КСП ушёл в леса когда-то,
    Себя оберегая от «хвостов»,

    Так я ушёл в мирок своих забот
    И ими ото всех отгородился,
    И совесть усыпив, из года в год,
    Как заведённый, среди них крутился.

    А вот теперь смотрю на этот мир
    И думаю, как дальше жить, как быть.
    Решаю про себя, кто мой кумир,
    И сам себя пытаюсь оценить.

    Ужели я, как этот воробей,
    Смертельно болен и зажмурил глазки,
    Живя в собою выдуманной сказке
    Вместо того, чтоб жить среди людей?

    А впрочем, что я всё про воробья?
    Как жить мне, быть – решаю только я!