Еврейский сон

В бывшей родине все краше,
Все живей живет народ.
Было ваше, стало наше,
Приоткрыли кислород.

Что ж, желанная свобода,
Нам, татарам по плечу.
На свободу нынче мода -
Я серьезно, не шучу.

Черт их знает, что творится,
Не привык к свободе люд,
Хоть зеваю, а не спится,
На душе какой-то зуд.

Наконец уснул устало.
Сплю, а сон сплошной пассаж,
Протекает очень вяло,
Без конца и без начала.
В голове моей мираж.

Вроде там, на горизонте,
Вспоминая прошлый век,
Вдруг, раскрыв от солнца зонтик
Появился человек.

Щит и стрелы за спиною,
Топчет конь степную ширь,
Это скачет Самойлович,
Славный чудо-богатырь.

Кипа золотом расшита,
Меч блестит, горят глаза,
Для Отчизны он защита,
Для обидчиков гроза.

Выйдет в поле - жнет и пашет,
В город выйдет - там народ,-
Самойлович! Хлеба! Каши!
Всех накормит, всем нальет.

А потом, присев в сторонке,
Для сирот и бедноты
Отливает он коронки,
Ставит зубы и мосты.

Он строитель коммунизма,
Слава Лене и почет.
Правда, в плане реализма,
Не всегда ему везет.

Он владеет крепким словом,
И при случае послать -
Может. Все это не ново,
Но должны вы вот что знать.


Что сограждане бесспорно,
Не смотря на тяжкий труд,
Всё равно " жидовской мордой"
Леонида обзовут.

Что ж, такие вот пельмени,
Не кошерный тут народ.
Сколько гоим, столько мнений,
Ведь в стране переворот.

Повернусь налево, на бок,
И другой мне снится сон,
Будто я в какой-то замок,
За еврейство помещен.

Люди - жуткие злодеи!
Отпустите - закричу!
Вы не трогайте еврея,
Этот замок, коль созрею,
Разберу по кирпичу.

Пляшут вспышками зарницы,
Всплески прямо по глазам.
Неужели все мне снится,
Не хватает мне влюбиться,
В этот замок, Нотр Дам.

Что за шутки, я в Париже?
Ну и ну, как занесло!
На панели клоун рыжий
Выдает нам ремесло.

Милый клоун ваши штучки,
Мне еврею не понять.
Не дано мне в русских брючках
По французки понимать.

Но однако, шутки ради,
Я хочу у вас спросить,
Где живет Марина Влади,
С ней смогу поговорить.

Муж ее, артист Высотский,
Полу-гой, полу-еврей.
Он ругаться мог по-флотски,
Русский бард, но без ливрей.

Жил в Париже кучеряво,
Синагог не посещал.
Пил на лево и на право,
Пел, что ночью написал.

Все по делу, без химеры,
С хрипотцой и от души.
Пел, не зная полумеры -
Слушай, думай, не дыши.

И тогда вставали люди
На дыбы от правды слов,
Кто за это их осудит -
Жизнь прекрасна без оков.

У Парижа есть приметы,
Жизнь любуйся - не хочу!
Я туристу дам советы,
Подскажу и научу.

Дует ветер на распашку,
Хочет что-то подсказать.
Треплет воздухом рубашку,
Да откуда ему знать.

Кто я родом и откуда,
Как в его края попал.
Как сбежал, убег оттуда,
А не то бы там пропал.

Всем пора уже напомнить,
Эта сказка только сон,
Хоть горел я там, как в домне,
Соцсистемой увлечен.

Если помните, вначале,
Был я чудо-богатырь.
На руках меня качали,
Конь топтал степную ширь.

Я был родины защита,
Хулиганам был - гроза,
А теперь антисемиты,
Юдофобы и бандиты,
За добро плюют в глаза.

Вот и ночь, мелькнув, уходит,
Просыпаться всем пора,
Кто-то песни хороводит
Прямо с самого утра.

И опять на горизонте,
Возвращаясь в прошлый век,
В тень ушел, закрыв свой зонтик,
Непутевый человек.

Самойлович, друг мой милый,
Хватит сказки сочинять,
Без работы пьешь кутила,
Просыпайся, хватит спать.