Кортасар

Марраст из глыбы антрацита
увековечивает боль
и недовольную Николь,
зажатую в тисках Коцита,

Хуан читает по губам:
веселье Селии так близко,
как древний домик с василиском
впритык к кармическим рабам.

Элен спускается в метро,
ей улыбается покойник,
и детских глаз смешные двойни
ведут тоннелями к Курро,

там куколка не пьёт бульон,
но прячет от себя на лоне
насквозь пронзающий заслоны
о Городе бредовый сон,

сфумато, рыбные ряды,
и трёхметровых тротуаров
агорафобные кошмары,
аркады, лифты до беды,

и ты со свёрточком в толпе,
утяжеленье режет руки,
он рвётся избавлять от муки,
но сам в морском узле цепей,

на поезд - фунтик леденцов,
рябит нерезко ртуть канала,
но фрау Марта не признала
во сне состаренных юнцов,

и междуцарствует Клюни
на территории отсрочек,
лелеет Телль Сухой Листочек,
а Калак вписывает дни

в модель вселенской ассамблеи,
чьи соучастники болеют,
пустыней призрачно белея.