На волне Вечности

                «- Молчи! Ты глуп и молоденек.
                Уж не тебе меня ловить,
                Ведь мы играем не из денег,
                А только б вечность проводить».
                А. С. Пушкин
      Такое бывало в детстве.
      Я был совсем ещё маленький, спал рядом с мамой, и непонятно, откуда приходили эти ощущения-мысли (дети, ведь, думают ощущениями).
     Перед сном я, маленький, задумывался: «Вот я есть. Лежу рядом с мамой. Но я от неё отдельно. Я сам живу и проживу ещё долго. Долго. Но ведь я всё-равно когда-то умру. И меня не будет… НЕ-БУ-ДЕТ… Всё – будет. Конечно, не такое, но будет. А меня НЕ будет… Меня не будет всегда». И я ощущал Вечность. До беспредельности. Это было похоже на полёт качелей вниз, но без взлёта. Падение в бездну. Падение без дна. Но с постоянным ожиданием столкновения. Бесконечное ожидание, чувство Вечности разрывали и подавляли меня. Я сжимался в постели, судорожно накрывал голову подушкой. Мама спрашивала взволнованно: «Что с тобой, сыночек?!» И я ей как-то объяснял. «Спи, маленький», - говорила она, и мне становилось легче.
     Став взрослым, я изредка вспоминал то ощущение. Воспроизвести его до беспредельности не удавалось.

     х х х

     В эту осень мне в очередной раз захотелось уединиться. Отдохнуть, подумать. Как обычно, заполнил рюкзак всем необходимым на два дня автономного житья. В весёлой толпе таких же рюкзачников втянулся в вагон вечернего поезда, много лет таскающего паломников в эти удивительные леса.
     В середине вагона произошла неожиданная и очень приятная встреча. Лёва – лобастый атлет, мужественно красив, спокоен. Ольга – тонкая, пластичная, женственная, умная. Одно время я даже увлекался ею, не знал, кто они друг для друга. Приятная встреча, чего там…
     Они тоже искренне обрадовались.
     Разместив рюкзаки на верхних полках, мы втиснулись в отсек общего вагона. Хотелось поговорить, но при посторонних было бы не так, и Лёва достал гитару. Инструмент переходил от него ко мне, от меня к Ольге, и старые добрые песни заменили нам беседу.
     - А послушай, что я тут недавно накропал, - потянулся Лёва не в свою очередь за гитарой, - в начале августа.
      Глядя поверх меня, он запел:
Попридвинулась боком осень:
прядь седая вплелась в леса,
зажелтели колосьев остья,
проясняются небеса...

Словно старческие волосья,
порастерянные во сне,
паутины разносит осень
всё назойлевей, всё грустней...

Кем там кинуты на кон кости?
Кто азартом одним влеком?
Что там выпало мне на осень? -
Заглянуть бы одним глазком.

     Они собрались на Озеро, гулять на свадьбу Кухтина. Это означало, что полдороги, около часа, пройдём вместе.
     - Плюньте вы на это дело, пошли со мной на Ручей, - продолжил я.
     Они переглянулись. Чувствовалось, что Ольга – «за». Лёва, похоже, был не прочь, но сказал:
     - Да уж мы им обещались, ждать будут…  Пошли лучше с нами.
     Но мне оказаться среди массового веселья в этот раз никак не хотелось. Даже ради них.
    - Вот что, - предложил я, когда, сойдя с поезда, вошли в лес, - идём сейчас на Ручей, ночь поболтаем у костра, а утром – вы через час на Озере…
     - А что?.. – повернулась Ольга. Но рассудительный Лёва сказал:
     - У нас час впереди, подумаем.
     Ночь была из тех осенних, когда вытянешь руку, не увидишь, как часы снимут. В дороге очень-то не поговоришь. Заболтаешься и крутись по лесу. Даже и с фонарём.
     Фонарь мой отказал на привале, на том самом месте, где пути наши расходились. Мрак мгновенно стиснул и ослепил нас. Лёва несколько минут, подсвечивая, жужжал надо мной своим «жучком», но я неисправности не обнаружил.
      - Чёрт с ним, - сказал я, - сегодня не самая тёмная ночь. Видали потемнее.
     Больше я не предлагал им идти со мной, могло выйти теперь, что ради фонаря.    
     Ольга, незримо сидевшая на рюкзаке у развилки дороги и просеки, щелкнула выключателем приёмника. «… против милитаризации космоса», - вдохновенно закончил голос диктора. Как бы в тон звучанию голоса и высказанной мысли, зычно взлетели по незримым  медным трубам окружающих сосен первые мощные ноты баховской фуги.
     - Возьми батареи из приемника, - предложил Лёва.
     - Мои совершенно новые, тут – гарантия, - ответил я, - Ерунда! Глаза скоро привыкнут.
     Запихнув фонарь в карман штормовки и, нарочито бодро вскинув рюкзак, я попрощался с друзьями.
     Немного постояв, они тоже впряглись, и тоже (могло выйти – жалеючи) больше не предлагали идти с ними.  Сказали: «Ну, пока!» И перекличка органных жерл стала глохнуть во мраке лесной дороги.
      Я поглядел в свою сторону вперёд и вверх. Там в сплошной чёрной стене леса слабо различалась узкая клинообразная полоса беззвёздного неба. Просека читалась только так. Стоило опустить голову и посмотреть просто вперёд или под ноги, и возникло ощущение будто тычешься в чёрную вату.
      Прежде чем ступить на тропку, я несколько раз провалился в какие-то ямы, но вскоре выбрался и пошёл увереннее, ногами чувствуя путь. Глаза волне можно было и закрыть, но с открытыми было даже жутковато-интересно проплывать сквозь чёрную вату, тревожно-маняще пахнущую осень.
      После такого движения без расстояния и времени я, наконец, наскочил на старый расчищенный горельник. Здесь было светлее. Впереди на поле лежал узкой полосой какой-то холодный свет.
      «Странно,- подумал я,- небо затянуто, луны сегодня нет…» Но дорога заставляла идти, и я шёл и шёл, а полоса холодного света не приближалась, а удалялась как горизонт. Я обернулся на ходу и увидел, что позади такая же светлая полоса. «Это же туман, - решил я, - по всему полю туман, и ты в тумане». Всё стало будто бы ясно. Я пошёл дальше, но внезапно, словно большой присоской на длинном щупальце заторможенный за затылок, остановился и обернулся.  Полоса позади оказалась ближе. Обрезанная с краёв. Она была в нескольких шагах. Не резко, но настойчиво, словно винтик магнитом, меня повлекло туда. Я сделал несколько шагов и оказался на ярко освещённом месте.
     Одновременно странное ощущение сжало меня. Я поднял голову и в разрыве сплошной плотной облачности увидел бесконечность Вселенной, Неземной, то есть несовместимый с земным понятием температуры, холод прошёл по мне изнутри ото лба до пят. И я вдруг до беспредельности ощутил Вечность. Словно попал на её волну, и она подхватила меня. Я стоял в световом пятне посреди старого горельника и одновременно падал в бесконечность на волне Вечности.
     Странно, что я запомнил всё, что произошло. Меня не лишили этой памяти. Кто? Не знаю. Помню лишь, что ощущение Вечности было включено во мне кем-то, в бесконечности Вселенной. Я совершенно ясно ощущал Его мозгом. Очень близко. Он дал мне ощутить Его на волне Вечности и делал это с издёвкой.
Дал почувствовать и понять,
Что жизнь наша –
Это большая ИГРА
Для одного этого Некто.
Он давно от одиночества
Придумал эту ИГРУ.
Он – Вечный Разум
(так я его ощущал).
И мы все – фигуры в Его ИГРЕ.
Мы исполняем каждый свою роль,
И, вроде бы, довольно автономно,
Но понять всю ИГРУ
Он нам не даёт,
Иначе он быстро утратит к ней интерес,
А ИГРА его ещё не кончена.
Он исключает нас из ИГРЫ,
Когда считает нужным.
Когда считает нужным –
Вводит новых нас…
Нам тоже интересно.
Но не ТАК.
Этот наш интерес
Он нам дал,
Чтобы мы действовали.
И вот одному
(почему-то мне)
Он дал ощутить
И осознать это.
Он улыбнулся при этом
(я чувствовал).
Потому что это был
Интереснейший момент Его ИГРЫ,
Он поставил меня радом с собой.
          И я увидел ИГРУ,
но объяснять её Он не собирался. Он потешался надо мной, постигшим и ужаснувшимся.
      Всё длилось, должно быть, секунду. Казалось, ещё секунда ощущения Вечности, и я схвачу Его, издевающегося, за горло…, и Он объяснит мне свою ИГРУ! Я не хочу никем играть, мне это противно! Но и не хочу быть игрушкой! Я же – это Я – Разум!!!
     Но Он с тихим смехом не дал мне этой секунды, отключив ощущение Вечности. В последнюю долю мгновения я успел увидеть и понять, что ИГРА доигрывается. И Он готовит другую такую ИГРУ, но в другом месте. Ему же надо развлекать себя.  Он же одинок и вечен. Вот  Он и создаёт, и играет…
     «Но ведь кто-то же создал Его?!» - мелькнула мысль…  И перед тем, как окончательно  утратить ощущение Вечности, я ощутил существование ещё Кого-то…
1982-198…