По живому

***
 Чтоб строчка на душу кому-то легла -
 писать как ножом по живому.
 Ведь верят не нежному бла-бла-бла-бла,
 а шраму тому ножевому.

 И сыплешь на рану открытую соль,
 и пламя нутро опаляет...
 Но если тебя оставляет та боль -
 то кажется, Бог оставляет.




***
 Фантазии в платьицах бальных,
 мечты о несбыточной мгле...
 Держаться за то, что реально,
 за то, что притянет к земле.

 Цепляться за мелочи быта,
 хватаясь за выступ перил,
 обломки всего, что разбито,
 что мир нам когда-то дарил.

 Вот хлеб. Ты голодная, да ведь?
 А к чаю — халва и драже.
 Вот ножик... Отставить, отставить!
 И так по живому уже.

 Цветок... Но припомнится роща.
 Картина... Тот вечер зимой.
 О нет, что пониже, попроще,
 поближе к опоре земной.

 Держаться за то, что конкретно,
 за то, что уже не предаст:
 за письменный стол, табуретку,
 бокал, алюминьевый таз,

 за коврик собачий в прихожей,
 за мир, что кругом одинок.
 Держи же, соломинка Божья,
 а почва ушла из-под ног...




***
 Я отпускаю зонт и не смотрю,
 как будет он использовать свободу...

 Б. Ахмадулина


 Ты зонт не отпустишь, о нет...
 А если отпустит прохожий —
 поймаешь... Зонт нынче в цене.
 Но где же ты прежний, о Боже?!

 Кто мог всё отдать и забыть,
 с душой, обожжённой запалом,
 взахлёб и творить, и любить —
 по лужам, по струнам, по шпалам!

 Как жизнь обтесала тебя,
 под сердце всадив ножевое,
 скульптурное что-то лепя,
 где плакало тонко живое...




***
  Ради словечка ворочать руду –
  экая малость!
  Жизнь застоялась, как воды в пруду.
  Не состоялась.

  Вскоре подскажет – когда через край, –
  сердце-анатом, –
  что обернулся придуманный рай
  истинным адом.

  Выглянет месяц из ночи слепой,
  вытянув рот свой,
  словно спасая от счётов с собой
  и от сиротства.




***
На холсте небес простом
ночь рисует звёздный абрис.
Осенять себя крестом?
Перечёркивать крест-накрест?

Память-боль сверлит висок.
Осень - след былого пыла.
Снег пойдёт наискосок,
заштрихует всё, что было.

Забинтует, заметёт,
замурует, как могила.
Но навеки не пройдёт
то, что некогда убило.




***
 Душа — изнанка, черновик,
 невидимые миру слёзы.
 В жилетку ту всю ночь реви,
 грехи выплёскивай и грёзы.

 Но утром встань и осуши
 заляпанность неровных строчек,
 чтоб чистовик твоей души
 обрёл прямой и ясный почерк.

 Легка походка, верен шаг,
 нет бредней, ветром унесённых.
 Молчи, молчи, моя душа,
 грызущий внутренность лисёнок.




***

 Я вырвусь за эти страницы
 ещё не написанных книг,
 за эти тиски и границы
 режимов, орбит и вериг,
 из ряски, не ведавшей риска,
 в миры беззаконных комет,
 куда мне и ныне, и присно
 ни хода, ни выхода нет.